Идеальное искажение

Я тупо смотрела на эти послания самой себе, они не укладывались у меня в голове. Невольно вспомнилось, как Саша заметил, какая я непробиваемая… наверное, на этот раз снова оно сработало. Я ничего не чувствовала, ничего не понимала, ни о чём не хотела думать. Хотела только уйти отсюда, куда-нибудь подальше, только бы не видеть этих жутких комментариев к монологу Артемиса.

Мир окончательно потонул в темноте, а я окончательно замёрзла. Потянул тихий, едва ощутимый ветерок, и я попыталась воззвать к язычку пламени внутри меня. Оно откликнулось – по крайней мере, я почувствовала, что оно что-то может сейчас.

– Мне нужно согреться, – выдохнула я. – И как-то пережить эту ночь… не знаю…

Язычок пламени будто обернулся компасом внутри меня и указал дорогу. Я кивнула ему, поднялась на ноги, включила фонарик на телефоне. В последний раз оглянулась на исписанный песок, пробежалась взглядам по ближайшим ко мне строчкам. Как и во сне, они обрывались на словах «есть кое-что ещё». Я устало усмехнулась – такое чувство, что всё происходящее постоянно обрывается на этой фразе, а за кадром всегда остаётся что-то, что предстоит узнать, заплатив огромную цену.

В голове было пусто, я подчинялась компасу внутри, ведущему меня вдоль реки. Песок быстро сменился травой, в воздухе разливалась волна цветочных запахов. Я не смотрела под ноги, полностью доверяясь внутреннему водителю, и, надо признать, свою работу он выполнял отлично – я ни разу не провалилась в ямку и не споткнулась, хотя и не особо петляла. А может быть, я просто снова не помнила этого…

Мой путь закончился возле высокого моста, пересекавшего речку. Прямо под ним расположился покосившийся деревянный домик без окон и с одной дверью – видимо, чей-то сарай – и в тот момент, когда я его увидела, мой телефон окончательно сдох. Путь пришлось буквально нащупывать, как и дверь, и ручку на ней. Но вместо того, чтобы найти её, я нащупала огроменный замок.

Ветерок потянул снова, ещё более холодный, чем был. Меня затрясло.

– Серьёзно? – выдохнула я. – Мы шли сюда ради этого?

Ответа не последовало, даже от язычка пламени внутри. Я зажмурилась – хотя смысл, всё равно темнота такая, что ни черта не видно – подняла руку примерно туда, где должен был быть замок, и попыталась вспомнить, как я пыталась открыть решётку в подъезде Магдалены. Сосредоточилась, попыталась передать импульс вперёд – или как там эти супергерои в кино делают? – но ничего не произошло. Я попыталась снова – без толку. Я открыла глаза – теперь я хотя бы могла видеть замок. В воздухе парили крошечные светлячки, и тусклых зеленоватых отсветов от них хватало для того, чтобы рассмотреть огромную металлическую штуковину, висевшую на двери. Естественно, даже не пошевелившуюся, если мои руки правильно ощутили и запомнили её местоположение.

– Серьёзно? – выдохнула я. – И это всё, на что ты способно? Светлячки?

Искажение не отзывалось. Дрожь усиливалась, но это был не только холод – теперь я злилась. И не только злилась…

– То есть, ты тащило меня сюда для того, чтобы упереть в запертую дверь? – я хлопнула ладонью по старому рассыпающемуся дереву, то жалобно застонало в ответ. – А до этого что было, а? Не хочешь рассказать?

Мне почудилось, что язычок пламени внутри меня сжался и как будто попытался прижаться ко мне изнутри. Я попыталась показать ему, как сильно мне этого не хочется, передать это чувство внутрь, и кажется, у меня получилось. Во всяком случае, язычок пламени уже не пытался прижаться, просто застыл, прислушиваясь.

– А что ещё ты нахозяйничал, м? – не унималась я. – Хотя, знаешь, может я и не готова узнать. Может, это будет очередным кошмаром, как всё это было до этого момента. Кстати, об этом…

Язычок пламени сжался внутри меня, мне казалось, что я ощущаю его вину, но я и не думала останавливаться.

– Я даже не знаю, где заканчиваюсь я и начинаешься ты, – выдохнула я. – То, что произошло у Магдалены… что это было? Кто в этом виноват? И откуда ты знаешь, кем были те двое? Может, это были помощники, не знаю…

Внутри меня разливалось отчаяние. Бедный язычок пламени не знал, куда деться, понимая, что натворил дел, но он не мог ничего исправить. Он просто не знал, что так нельзя.

Светлячки разлетелись, будто почувствовали, что их сюда больше ничто не тянет. Я опустилась на землю, прислонилась спиной к двери, зажмурилась.

– Я даже не знаю, кто были эти двое, – выдохнула я. – Быть может, у них были семьи, как у меня. Быть может, ими управляло чужое искажение. Ты ведь видел, какие у них были пустые глаза? А что, если они не хотели умирать?..

Казалось, ещё пару мгновений – и искажение внутри меня исчезнет само по себе, сгорев от стыда или любых других похожих чувств. И мне было неожиданно всё равно.

– А ты бы хотело умереть? – спросила я. – Исчезнуть, раствориться во тьме, как будто тебя и не было? Неужели тебе не страшно от одной мысли об этом? Мне страшно. И тем парням было страшно, но для них уже слишком поздно…