Идеальное отражение

Пошли мы так резво, что спустя час были у «Сокола», где благополучно перебрались через Ленинградский проспект и двинули в сторону «художественного пятна» – куска Москвы, где все улицы, даже самые крошечные, названы в честь знаменитых живописцев.

Там увековечены Левитан, Суриков, Врубель, а также менее известные парни с кистями.

Этот район сильно пострадал даже не от самой Катастрофы и не от последующих пульсаций. Ему досталось при попытке армии сдержать явившихся в московскую локацию биомехов. Тогда выяснилось, что остановить чугунков военные не могут, а вот сровнять с землей несколько кварталов – вполне.

Целых зданий тут не осталось вообще, так что пейзаж состоял из терриконов строительного мусора, воронок от бомб и ракет, и возникших немного позже зарослей автонов.

– Помню, я тут бывал. Давно, еще в пятидесятом, – сказал Синдбад, когда нашим глазам предстало то, что ранее было улицей Сурикова. – Здесь жила девушка, которую я любил.

Я хотел было вмешаться и прервать этот «вечер воспоминаний», но отвлекся, поскольку импланты сообщили мне, что в развалинах неподалеку кто-то есть. Через миг датчик биологических объектов выдал еще три «метки», неспешно двигавшиеся к нам со стороны улицы Левитана.

– Интересно, что с ней стало? – продолжал Синдбад. – Я...

– Потом поностальгируешь, – оборвал я его, а «меток» тем временем стало шесть, две новые возникли с севера. Стало ясно, что нас банальным образом берут в кольцо, и вряд ли для того, чтобы спросить о погоде и ценах на «Фричи». – Нас, между прочим, слегка окружают.

– Кто? – спросил Колючий.

– Шесть... нет уже семь шустрых пацанов с оружием, – сообщил я. – На рыцарей не похоже, те атакуют в открытую, а эти маскируются. Ну что, отступим, пока есть возможность?

Мы могли спокойно отойти в том направлении, откуда пришли, и выбрать другой путь к тамбуру. Сражаться неизвестно с кем мне откровенно не хотелось – лишняя трата времени, сил и патронов.

– Отходим, – кивнул Синдбад, и мы принялись отступать.

И тут-то выяснилось, что «семь самураев» вовсе не собираются отпускать нас так просто. Затарахтел «калаш», за ним – второй, и очередь прошла над нашими головами, а мгновением позже неподалеку разорвалось сразу несколько гранат, выпущенных из ручного гранатомета.

Судя по вооружению, мы имели дело с бандой охочих до чужого добра типов, отправившихся на промысел в московскую локацию. Такие шайки встречались нередко, состояли они из сброда, решившего зашибить легкую деньгу, но обычно ошивались неподалеку от Барьера.

– Они взялись за дело всерьез! – воскликнул Синдбад, когда пули засвистели вокруг нас, и стало ясно, что у наших противников есть не только старинное, а и вполне современное импульсное оружие.

«Шторм» и два «Страйка», если быть точным.

– Может быть, ответим?! – предложил я, понимая, что нам отрезают дорогу к отступлению.

Атаковавшие нас бандиты использовали активную маскировку «Хамелеон», особенно эффективную в темное время суток, и, пока не начали стрелять, были практически незаметны для обычного взгляда.

Теперь же вспышки и шум демаскировали эту компанию, и я определил местонахождение каждого с точностью до метра: четверо подходят с юга, из них двое со «Страйками», трое надвигаются с севера, и один может похвастаться «Штормом», а еще один – американским гранатометом ММ-1.

– Давай ответим! – проявил неожиданную кровожадность Колючий, которому как истинному христианину положено было забормотать что-то насчет подставления второй щеки или любви к врагам.

Хотя, если вспомнить его прежнего патрона, тоже крайне религиозного товарища – бывший байкер по кличке Дьякон, если и слышал когда-нибудь слово «милосердие», то давно забыл его, а температуру веры поддерживал с помощью костров, на которых сжигал «еретиков».

– Давай, – я кивнул и задействовал главный имплант и М-фон, сбрасывая коллегам координаты потенциальных целей. – Синдбад, придержи тех троих, а мы займемся остальными.

Гранатомет, конечно, штука опасная, но задействовать его особенно активно наши враги не будут. Им нужны не столько наши трупы, сколько оружие, снаряжение, груз – все, что можно продать или взять себе.

И добычу желательно заполучить целой, без особых повреждений.

Синдбад кивнул, укрылся в живописной груде развалин и первой же очередью заставил залечь всех троих противников. А мы с Колючим ползком, расходясь в стороны, двинулись навстречу тем, кто наступал от улицы Левитана.

На ходу я вытащил из подсумка две плазменные гранаты – нам-то все равно, что станется с наглыми бандюганами.

– Сдавайтесь! Мы отпустим вас живыми! – завопил один из них, то ли самый горластый, то ли наиболее глупый.

Во-первых, поверит такому обещанию только идиот – жертв грабежа в Пятизонье убивают всегда, просто, чтобы не болтали, во-вторых, трое опытных сталкеров, в чьих телах немало оплавленных имплантов, – реальная сила, способная справиться не с семью обычными бойцами, а с куда большим их количеством.

«Готовься!» – передал я Колючему, а сам швырнул гранату.