Идеальное совпадение

– Завтра родительский день! – напомнила она, словно кто-то забыл о славном празднике, когда на каждом углу имелись напоминания. – Мы обязаны пригласить Гаррета на завтрак. Не будет же он один куковать, как брошенная в приюте химера. Отец, ты помнишь, в каком гостевом доме он остановился? Сейчас же отправь туда записку. Адель завтра испечет свой слоеный пирог с мятой и эстрагоном.

– Его готовить четыре часа, – возмутилась я из кресла. – Может, мне совсем спать не ложиться?

– Считай, это вложением в будущее, – сухо ответила жестокая мать, променявшая родную дочь на… этого завидного зятя в перспективе.

Огоньки, истратив всю магию, потухли один за другим. Зачарованно, все еще не до конца веря, что сила вернулась, я сжала и разжала кулак. На ладони появилось слабое мерцание, совсем тусклое, почти прозрачное, но сила уже пробуждалась.

– А надо-то было просто помириться с парнем, – со вздохом покачал папа головой.

Утро было ясное, холодное и прозрачное, такие в Норсенте почти никогда не случались. Ровно в назначенное время первый этаж огласил стук дверного молотка. Гаррет, в этот раз одетый по-простому, без аристократических замашек… в смысле, изысков, с лучезарной улыбкой вошел в дом. С собой гость притащил подарки: вкусности, сладости и бутылочки с соком аскарома. Все согласно шай-эрским традициям родительского дня.

– Я тебя ненавижу, – проворчала я, недовольно прижимая к себе врученный пакет с фруктами.

– За что сегодня? – хохотнул Ваэрд.

– Мне пришлось с шести часов утра печь для тебя пирог.

– Удался?

– Подгорел, – призналась я.

– Сделаю вид, что ничего вкуснее в своей жизни не ел, – пообещал он, оставив у меня на лбу очередной пуританский поцелуй.

Приветствовали единственного за праздничным завтраком гостя с большой теплотой. Обменялись поздравлениями.

– Эдди, покажи Гаррету дом, – предложила мама, – пока мы тут с папой накрываем на стол.

Папа сидел с газетным листком в кресле, подвинутым на привычное место, и вообще-то хлопотать в столовой не собирался. Он понял, что его призвали, только после третьего очень многозначительного покашливания.

– Посмотрим твою комнату? – предложил Ваэрд.

В моей спальне царила идеальная чистота. В окно светило осеннее солнце, рыжее, грустное, но теплое. На полке тикали часы, под однотонным балдахином, стояла кровать. Пожалуй, если бы Гаррет на нее лег, то занял бы большую часть.

– Говорят, комната многое говорит о человеке, – задумчиво произнес он, не замечая, что заполняет собой почти все пространство. В общем-то, как обычно. Если Гаррет где-нибудь появлялся, то все вокруг заполнял бурлящей энергией.

Он взял с полки карточку в рамке. На ней нам с Мейзом было по семь, у приятеля не хватало двух передних зубов. Его величество неосторожно улыбнулся, продемонстрировав это недоразумение магическому гравировальщику. Я из вредности не убирала это изображение. Знала, что оно его страшно бесит.

– Твоя комната похожа на тебя.

– Серьезно? – фыркнула я. – Вообще-то занавески выбирала мама.

– Комната теплая.

– Считаешь меня теплой? – изогнула я бровь.

– Просто этого под колючками незаметно, – пошутил он, присаживаясь на краешек письменного стола.

– Смотри.

Я подошла к нему вплотную, резко сжала и разжала кулак, демонстрируя свечение, с утра налившееся почти привычной яркостью.

– Вернулась, – прошептал Гаррет, осторожно прикасаясь кончиками пальцев к моей ладони, и сморщился, когда его прилично ударило магическим разрядом. – Господи, я передумал! Ты колючая во всем, Адель Роуз!

Мне стало смешно.

– Кажется, Гаррет Ваэрд, ты оказался лучшим эликсиром от выгорания, чем энергетические напитки.

– Это я еще не применил свой главный талант, – прошептал он.

– Да? – заинтересовалась я. – Какой?

Он прижался на секунду теплыми губами к моим губам, так сладко и нежно, что замерло сердце. От него божественно пахло, а подбородок чуточку кололся. От контраста грубой щетины и нежного поцелуя, напоследок припечатанного скользящим движением языка, сносило крышу. Гаррет отстранился и предложил, заставляя сжать кулак:

– Пробуй.

– Успеется, – прошептала я, потянувшись за новым поцелуем.

В какой-то момент мы так увлеклись, что уронили со стола подставку для самописных перьев и стопку учебников по общей магии. Подозреваю, что на первом этаже грохот стоял такой, будто мы разломали паркет на полу.

Когда руки Гаррета забрались мне под рубашку, его аккуратная прическа превратилась в воронье гнездо, а глаза блестели от возбуждения, под дверью раздалось выразительное покашливание:

– Молодые люди, завтрак накрыт. Спускайтесь.

И все-таки за столом мама заметила, что у меня криво застегнуты пуговицы на рубашке, о чем оповестила тайным взглядом. Таким выразительным, что его заметили все, даже драконовы химеры с картины на стене.

Глава 18 Поймать стихию