Идеальное совпадение

Мы опережали на три очка, когда я сбросил краги и затеял драку с парнем намного крупнее меня.

Один из голов сегодня был моим, наряду с голевой передачей, что, похоже, разозлило Остина Маршана, потому что защитник «Атланты» жестко прижал меня к бортам. Он усмехнулся сквозь маску и сказал:

– Милое шоу сегодня, Танев. Видимо, у твоей девушки золотая вагина? Передай ее мне, когда закончишь.

Я стиснул зубы, вмазал ему локтем в ребра и начал на него орать. Он повалил меня на лед, где с минуту мы дрались, прежде чем я вскочил на ноги. Маршан тоже встал и ухмыльнулся залитым кровью ртом, будто уже победил.

Потому я сбросил перчатки, и мы сцепились с ним под рев двадцати тысяч фанатов «Оспрейс».

Когда судьи оттащили нас друг от друга и заставили меня откатиться к штрафной площадке, я кипел от злости. Обычно после такой драки я заводил толпу, но сейчас никак не мог перестать злиться. Мне хотелось выбить этому мудиле зубы, чтобы он больше никогда не говорил о Мэйвен в подобном тоне. И без того при каждом вопросе журналистов было тяжко отрицать, что между нами есть отношения, но когда другой игрок – черт, да кто угодно – говорил о ней гадости, как будто она всего лишь горячая штучка, я закипал.

Не прокатит, вашу мать!

Товарищи Маршана подзуживали меня, пока я сидел на штрафной скамье, а несколько фанатов «Атланты» били по стеклу над моей головой, но я всех их игнорировал. Я перевел взгляд на тренера, который посмотрел на меня, многозначительно приподняв бровь и давая понять, что еще потребует объяснений. Но он не злился, потому что мы выигрывали. А теперь у нас было еще больше задора, потому что наши фанаты воодушевились и подбадривали нас речевками. На лед преждевременно упали несколько плюшевых рыб – настолько они были уверены в нашей победе.

А следом я нашел взглядом Мэйвен.

Я затаил дыхание при виде ее улыбки. Она держала перед собой телефон, но глаза ее искрились. Она покачала головой, но, когда я подмигнул, засмеялась, что-то напечатав на телефоне, и, видимо, выложила видео.

Я понаблюдал за ней еще несколько минут, а потом закрыл глаза и снова стал следить за игрой.

До Мэйвен у меня не возникало проблем с концентрацией внимания. Неважно, сколько девушек вешались на меня до и после игр, – на льду важен был только хоккей.

Но когда Мэйвен стояла в тоннеле для выхода игроков, невозможно было не обращать на нее внимания.

Я почувствовал на себе ее взгляд, ее улыбку, как будто сам улыбался. Я буквально видел перед глазами, как ее губы медленно растягиваются в улыбке, словно она хочет сдержать ее, но не может. Я мог бы закрыть глаза и увидеть Мэйвен, почувствовать ее пульс под своей ладонью так же реалистично, как клюшку, которую сейчас держал в руках.

Она прочно обосновалась в моем сердце.

А это та еще хренова проблема, учитывая, чего хотела Мэйвен.

Когда в конце игры мы делали круг почета, меня охватило небывалое оцепенение. Мы были на высоте. Я был на высоте.

Но все равно я чувствовал себя человеком, стоявшим на вершине холма и смотревшим, как приземляется торнадо. Я знал, что оно несется прямо на меня, и не мог пошевелить ногами.

Когда после церемонии награждения звезд матча я вернулся в раздевалку, Мэйвен смеялась, но посмотрела на меня с другого конца комнаты. Она улыбнулась, и ее шаловливый взгляд пробудил мое тело к жизни.

Да если я даже двадцать раз в день буду трахать эту девушку – мне все равно мало.

– Ну что, в «Бумер»? – спросила она, когда я подошел к ним с Картером.

Надеюсь, моя улыбка была более убедительной, чем показалось.

– Конечно. Только хочу сбегать наверх и немного покрутить педали. Ноги напряжены.

Она кивнула и еле заметно ухмыльнулась, а потом протянула руку и коснулась большим пальцем моей брови. На ней осталось немного засохшей крови от драки.

– Ты так завелся – что он такого сказал?

Я пожал плечами.

– Ничего. Просто подраться захотелось.

Она посмотрела на меня так, словно не поверила, но промолчала.

– Пойду переоденусь. Напишешь, когда закончишь?

Я кивнул, и тогда Мэйвен вышла из раздевалки, а я смотрел ей вслед, чувствуя, как давит в груди.

Отвернувшись к шкафчику, чтобы переодеться, я увидел, что на меня пялится Уилл Перри.

Он ни слова не произнес, но направился за мной, когда я пошел наверх и поднялся в спортзал команды. Уилл молча залез на стоящий рядом велотренажер, и какое-то время в зале было слышно только жужжание работающих тренажеров.

Но уже вскоре Уилл спросил:

– И когда ты планируешь ей признаться?

Пот застилал глаза, дышать было трудно.

– Не начинай.

Он покачал головой, выпрямился и замедлил темп. Уилл смотрел на меня в зеркале, но я стал быстрее крутить педали. Чувствуя на себе его взгляд, я активнее работал ногами, пока не выбился из сил. Ругнувшись, я выпрямился, сев в той же позе, что и Уилл. Потом стащил с ручки полотенце, промокнул им лицо, перекинул через плечо, а потом снова взялся за ручки. Я уставился на побелевшие костяшки пальцев, а Уилл тем временем не сводил с меня взгляда.

– Ты ее любишь.

Тяжело вздохнув, я закрыл глаза.

– Ты не обязан это признавать, – продолжил он. – Я сам вижу.