Идеальное убийство

— Я вас понял — состояние новобрачного, милорд. В таком случае я предложил бы пиджачный костюм светло-серого цвета — в елочку, милорд, — с бледно-аметистовым галстуком, носками в тон и мягкой шляпой. Котелок не рекомендую: он, конечно, отражает волнение, но скорее финансового свойства.

— Вы совершенно правы, Бантер. И я надену перчатки, которые так неосторожно испачкал вчера на Чаринг-кросс. Предполагается, что я слишком взволнован, чтобы беспокоиться о чистых перчатках.

— Прекрасно, милорд.

— Думаю, трость будет лишней…

— Конечно, вашей светлости виднее, но я бы сказал, что трость, если с ней правильно обращаться, может выразить широкую гамму переживаний…

— И снова вы правы, Бантер. Вызовите мне такси — я еду в Тутинг.

Сестра Форбс искренне сожалела, но, как бы ей ни хотелось помочь миссис Симмз-Гайторп, она не могла принимать у нее роды, ибо никогда не занималась акушерством. Она задавалась вопросом, кто направил к ней мистера Симмз-Гайторпа, введя его в заблуждение.

— Да я, знаете, не в обиде, — ответил на это мистер Симмз-Гайторп, роняя тросточку, а потом подбирая ее с широкой улыбкой на лице. — Это мисс Мергетройд, да, она — знаете, мисс Мергетройд из Лихемптона, кажется, ну конечно, она, это от нее я услышал про вас (тут он сказал чистую правду); она говорила, что вы приятнейший человек — уж извините, что повторяю эти ее замечания, вы не против? — так вот, она говорила, что вы приятнейший человек и все такое прочее, и что мне обязательно нужно обратиться к вам, понимаете? Правда, она опасалась насчет того, занимаетесь ли вы акушерством. Но я все рано решил попробовать — попытка не пытка, понимаете? — тем более что я так беспокоюсь — ну, о моей жене, понимаете? Так хорошо, когда при родильнице находится кто-нибудь помоложе и с характером помягче, ведь так? А акушерки все сплошь престарелые дамы, да еще комплекция у них, как у слонов, — вас не задевает, что я так говорю? Моя жена ужасно волнуется — это естественно, первые роды и все такое — и никак не хочет, чтобы вокруг сновали всякие старушенции, ну, вы понимаете…

Сестра Форбс, костлявая женщина лет сорока, согласно кивала, но весьма сожалела, что не может быть полезной миссис Симмз-Гайторп.

— Было весьма любезно со стороны мисс Мергетройд рекомендовать вам мою кандидатуру, — сказала она. — А вы давно с ней знакомы? Очаровательная женщина, не правда ли?

Будущий отец закивал головой.

— На мисс Мергетройд произвело большое впечатление то, как вы заботливо ухаживали за одной пожилой дамой, мисс Доусон. Кстати, она моя родственница — дальня, правда, седьмая вода на киселе. Немного нервная, Да? Эксцентричная, как и все в нашей семье, но очень приятная, вы согласны?

— Я к ней очень привязалась, — сказала сестра Форбс. — Пока ее состояние не ухудшилось, это была приятнейшая и послушнейшая пациентка. Конечно, она очень страдала от болей, и нам большую часть времени приходилось держать ее под действием морфина.

— Ах да! Бедняга! Я иногда думаю, сестра: как жаль, что мы не можем помочь людям, которые так страдают, уйти из этой жизни безболезненно! Они ведь и так уже практически мертвы. Зачем же длить их мучения?

Сестра Форбс бросила на него пронзительный взгляд:

— Боюсь, все не так просто, хотя, конечно, понять вас можно. Но доктор Карр придерживался совсем другого мнения, — добавила она язвительным тоном.

— По-моему, весь этот шум был просто ужасен, — проникновенно сказал джентльмен. — Бедная старушка! Я тогда сразу сказал жене: почему бы им не оставить тетю Агату в покое? Что за радость резать ее, если и так ясно, что смерть была совершенно естественной! Вот и жена со мной согласилась. Она, знаете ли, очень расстроилась из-за тех событий.

— Мы все были взволнованны, — вздохнула сестра Форбс, — и я в том числе. Я попала в весьма неловкую ситуацию. Вообще-то мне не положено обсуждать такие вещи с посторонними, но раз уж вы член семьи, вы меня поймете.

— Безусловно! А вам никогда не приходило в голову, — мистер Симмз-Гайторп наклонился вперед, нервно тиская руками свою мягкую шляпу, — что там было нечто подозрительное?

Сестра Форбс поджала губы.

— Знаете, — пояснил мистер Симмз-Гайторп, — бывали такие случаи, когда доктора пытались заставить пожилых пациенток написать завещание в их пользу. Вы не думаете, что… ну…

Сестра Форбс всем своим видом постаралась показать, что думать — это не ее дело.

— О, я понимаю, вы не хотите об этом говорить… Но как мужчина мужчине — я хотел сказать, строго между нами, — не было ли каких-нибудь… ну, трений, что ли… по поводу приглашения нотариуса. Вы меня понимаете?

Конечно, кузина Мэри — я зову ее кузиной, хотя на самом деле мы даже не родственники, — я хочу сказать, она очень милая девушка и все такое, но, может, она была против того, чтобы пригласить нотариуса, чтобы тетушка подписала завещание, а?