Идеальное убийство

— Я рассказала им, дорогуша, — вставила миссис Гулливер, — про фарфоровый чайник и про то, как вы уехали оттуда и решили обосноваться в Лондоне.

— И мы очень удивились, — добавил Мерблес, — потому что, как нам казалось, мисс Уиттакер поступила опрометчиво, когда уволила таких умелых, и если позволите, воспитанных и учтивых девушек под столь тривиальным предлогом.

— Тут вы правы, сэр. Берта — я говорила, она у нас чересчур доверчивая — была готова поверить, что нас уволили по ее вине, и считала, что со стороны мисс Уиттакер было очень любезно простить ей разбитый фарфор и помочь нам с отъездом в Лондон, но я всегда чувствовала, что у нее были какие-то скрытые мотивы. Правда, миссис Гулливер?

— Правда, моя кошечка; какие-то скрытые мотивы, вы так мне и сказали, и я с вами полностью согласна.

— А вы, — продолжил Мерблес, — случайно не связали ваше внезапное увольнение с каким-нибудь событием в доме мисс Уиттакер?

— Вообще-то связала, — храбро заявила миссис Кроппер. — Я сказала Берте — хотя она меня и слушать не хотела, вся в отца, я уже говорила, — так вот, я сказала: «Помяни мое слово, мисс Уиттакер не захочет, чтобы мы находились в доме после той ссоры, которая вышла у нее с пожилой леди».

— А что это была за ссора? — быстро спросил Мерблес.

— Видите ли, я не уверена, что имею право рассказывать вам об этом, поскольку мы дали обещание никому не говорить.

— Конечно, — начал Мерблес, бросая короткий взгляд на Уимзи, готового взорваться от нетерпения, — это решать вам. Однако если вы позволите, я хотел бы сказать, строго между нами, что эта информация может оказаться крайне полезной — не стану вдаваться в подробности почему — для расследования некоторых особых обстоятельств, попавших в поле нашего зрения. И, кроме того, есть вероятность — снова не стану вдаваться в подробности какая, — что она поможет пролить свет на события, которые привели к смерти вашей сестры. Сверх этого я пока ничего не могу вам сказать.

— Ну, — сказала миссис Кроппер, — раз так — хотя я, простите, и не вижу, какая тут может быть связь, — мне, наверное, лучше выложить все как на духу, если пользоваться выражением моего мужа. В конце концов, я обещала, что не буду рассказывать об этом людям в Лихемптоне, потому что они сделали бы неправильные выводы: сами понимаете, сплетни там распространяются очень быстро.

— Мы не имеем никакого отношения к Лихемптону, — заверил женщину лорд Уимзи, — и эта информация не пойдет дальше нас — разве что в случае крайней необходимости.

— Хорошо. Я вам все расскажу. В один сентябрьский день, утром, мисс Уиттакер подходит к нам с Бертой и говорит: «Я хочу, чтобы вы поднялись наверх и встали на площадке у спальни мисс Доусон. Вы можете понадобься для того, чтобы засвидетельствовать ее подпись на одном документе».

И дальше: «Нам нужно два свидетеля, и вы должны видеть, как она ставит свою подпись; но я не хочу, чтобы у нее в спальне толкалось слишком много людей, поэтому вы будете стоять за дверью, а когда я подам вам знак, вы потихоньку войдете и посмотрите, как она подпишет бумагу. Потом я передам документ вам и вы напишете свои имена там, где я покажу. Это просто, — говорит, — всего-то и нужно: написать ваши имена напротив слова «свидетели»».

Берта у нас всегда была робкая — боялась подписывать любые документы и всего такого, — так что попробовала отказаться. Она спросила: «Может, вместо меня подпишет сиделка?» Имелась в виду сестра Филлитер — та, рыженькая, невеста доктора. Милая девушка, мы ее очень любили. «Сестра ушла на прогулку, — отвечает мисс Уиттакер, резко так, — и вообще, я прошу, чтобы это сделали вы с Эвелин», — со мной то есть. Ну, мы сказали, что не против, и мисс Уиттакер поднялась к мисс Доусон с целой кипой бумаг, а мы с Бертой пошли за ней и стали ждать на лестничной площадке, как нам и было сказано.

— Минутку, — сказал Мерблес, — а мисс Доусон часто подписывала документы?

— Да, сэр, довольно часто, но обычно их свидетельствовали мисс Уиттакер или медсестра. Договора аренды, нечто в этом роде. У мисс Доусон была еще какая-то недвижимость. Потом чеки за домашние расходы и всякие документы из банка.

— Проценты по ценным бумагам, я думаю, — предположил Мерблес.

— Вполне возможно, сэр. Я в этом не разбираюсь. До этого я один раз была свидетелем, давным-давно, но тогда мне принесли бумагу, на которой уже стояла подпись.

— Я полагаю, на тот момент мисс Доусон еще сама вела свои дела?

— На тот момент да, сэр. Потом она передала все мисс Уиттакер — незадолго до того, как она почувствовала себя хуже, и ей начали постоянно вводить обезболивающее. После этого все чеки подписывала ее племянница.

— Доверенность, — кивнул Мерблес. — Итак, вы подписали этот загадочный документ?