Идеальное убийство

— Одним словом, я решила, что, пока я здесь, вы не осмелитесь встречаться со своей любовницей и не сможете навлечь на себя подозрения.

— Если вы так решили, то почему нашли себе квартиру?

— В том-то и дело, что не нашла. Вернее, и не искала. Я просто походила по магазинам и вернулась. А тут и Бауэр приехал.

— И что вы ему рассказали?

— Ничего. Говорил в основном он. Извинился за свое поведение, объяснил, что нельзя оставаться в доме, что соседи могут заподозрить неладное. Полицейские тоже начнут сомневаться. И тогда я подумала, что, возможно, мне и впрямь следует побыстрее убраться отсюда.

— К сожалению, это верно. Единственное, в чем вы оказались правы. Мне нечего скрывать, и я не боюсь полиции. Но, если газетчики узнают, что у меня живет миловидная девушка, они раздуют из мухи слона.

— Мне уйти сегодня?

— Можно и завтра.

— Я все испортила своим приездом.

— Нет. Я благодарен вам за то, что приняли мою сторону.

Они перешли в гостиную, и Бетти села рядом с ним на кушетку.

— Я рада, что вы так думаете. Я действительно хотела как-нибудь помочь вам. Пожалуйста, поверьте мне.

Ее губы оказались совсем близко. Остальное было естественно и неизбежно: существовал лишь один вариант развития событий. Конвей обнял Бетти. После долгого поцелуя она отстранилась и спросила:

— Ведь ты не любил ее, правда?

— Не любил, — ответил Конвей и осекся. Неужели все это — спектакль, ловушка? Он снова поцеловал девушку. — Я не любил ее, но ты заблуждаешься, полагая, что я не мог ее терпеть и что она сводила меня с ума. И что я убил ее. Я просто разлюбил, и все.

— А меня ты любишь?

— Да, мне кажется, что люблю. Но все это очень странно.

— Я понимаю. — Она положила голову ему на плечо. — Сегодня удивительный вечер. Дома так хорошо. А зачем Бауэр потащил нас в это ужасное кафе?

Конвей усмехнулся.

— Он привел туда официантку, которая обслуживала нас с Хелен перед киносеансом. Хотел, чтобы она меня опознала.

— А зачем ты плел всю эту чепуху о куче денег у Хелен, о ваших мелких размолвках?

Конвей напрягся, и Бетти это почувствовала.

— Это правда, — с прохладцей ответил он и погладил ее по голове. — Я рад, что ты не стала искать жилье.

Бетти отодвинулась.

— Не говори так.

— Почему? Разве ты меня не любишь?

— Конечно, люблю. С того мгновения, как переступила твой порог. Мне не хочется расставаться с тобой, но… но я не могу здесь остаться, потому что, кажется, ты не доверяешь и врешь мне. Я не виню тебя за содеянное, я понимаю. Но, если мы что-то значим друг для друга, я должна знать правду. Я не могу любить человека, который относится ко мне подозрительно.

— Ты заблуждаешься, — твердо ответил Конвей. Эти слова вырвались сами собой, но мгновение спустя он заколебался. Она знала правду. На миг ему захотелось обрести покой с человеком, которому известно все, и забыть о проклятой неусыпной бдительности. Но Конвей одернул себя. Ставки были слишком высоки. А вдруг все это — западня? Такую игру он мог вести только один.

— Я не имею никакого отношения к смерти Хелен и сказал тебе правду.

— Пожалуйста, лучше не говори мне ничего, если не доверяешь, — попросила Бетти. — Но только не лги. — Она затушила сигарету. — Я пошла спать, завтра рано вставать. Дверь я закрою на замок, понятно? Доброй ночи.

11

Бауэр позвонил ни свет ни заря, чтобы сообщить Конвею об очередном опознании и о том, что можно забрать машину. Когда Конвей спустился к завтраку, Бетти уже сидела за столом.

— Мне пора идти искать квартиру, — сказала она.

— Сегодня я получу обратно машину и могу тебя повозить.

— Спасибо.

В участке Бауэр провел Конвея в просторную комнату, предназначенную для опознаний. На подмостки группами выводили мужчин, и Конвей делал вид, будто внимательно рассматривает их, хотя мысли его витали где-то далеко.

Когда появилась очередная группа, сержант неожиданно подался к Конвею и спросил:

— Вы были достаточно внимательны? Никого не узнали?

— Нет. — Зная Бауэра, Конвей понял, что в этой группе наверняка был человек, которого он, возможно, встречал прежде. Он еще раз оглядел лица. Нет, знакомых не было. — Я не знаю никого из них, — повторил Конвей.

— Ладно, пошли к Рэмсдену.

Капитан, по-видимому, дожидался их.

— Доброе утро, мистер Конвей, садитесь, — он повернулся к Бауэру. — Ну, что?

— Утверждает, что не узнал его, — ответил сержант.

— Не понимаю, о чем вы говорите, — сказал Конвей. — Вы можете мне объяснить?

— Я не пеняю вам за скрытность, мистер Конвей, — проговорил Рэмсден. — Мне понятно ваше желание защитить честь и доброе имя супруги, но я должен напомнить вам, что тем самым вы можете затруднить расследование.

— Вы же видели его, — подхватил Бауэр. — Мы его, наконец-то, нашли, и он все рассказал.

— Гарри Тейлор?! — изумленно воскликнул Конвей.

— Вот именно.

— Боже мой. Значит, в последней группе был Тейлор? Наверное, второй справа, долговязый. Клянусь, я его не узнал. Я же видел его только два раза. А за что вы его задержали?

— Вам ли не знать, — ответил сержант.