Идеальны друг для друга

Сандро обхватил ее лицо ладонями, прижался лбом к ее лбу. Какое-то время они стояли так молча, и Лиана ощущала приближение нового чувства. Это было абсолютное, полное спокойствия счастье, еще не испытанное ею в жизни.

Эпилог

Год спустя

Поправляя юбку сатинового платья, Лиана выронила из рук маленький вязаный свитер.

Она повернулась к Сандро, улыбнулась и покачала головой:

– Поверить не могу, что ты его носил.

– Мне он был в самый раз, не то что Изабелле, – откликнулся Сандро из угла коридора.

– Прости, но я не могла его ей не примерить. И кажется, он ей понравился.

– Она умная девочка, и у нее есть вкус.

Они оба посмотрели на дочку – Изабеллу Кьяру Алексу Диомеди. Глаза малышки уже приобретали серебристость глаз ее отца. А ямочки на щеках, когда та улыбалась, были точь-в-точь как у Лианы и ее родной сестры.

Улыбнувшись дочери, Лиана подняла ее и уткнулась носом в приятное тепло детского тела.

– Осторожно, – предупредил Сандро. – Ты только что ее покормила. От резких движений молоко может выплеснуться наружу. – Он саркастически улыбнулся. – А с тех пор как во дворце живет эта девочка, расходы на уборку заметно увеличились.

– Меня это не пугает, – улыбнулась в ответ Лиана.

В заботе о дочке ее не пугало ничего. Она была безгранично счастлива и благодарна судьбе за такой подарок. Рождение Изабеллы в каком-то смысле стало исцелением. Долгие годы никто не мог заменить Лиане Кьяру. А с рождением дочери старая боль наконец стала затихать.

Раздался тихий стук, и мама Лианы просунула голову в дверь:

– К вам можно?

Родители приехали на крестины внучки. Лиана не видела их со дня своего с Сандро венчания и теперь ощущала легкое напряжение.

Увы, как всегда, в присутствии мамы ее мучило чувство вины и сожаления. Уже ослабленное любовью Сандро и рождением дочки, но все же. В каждой фразе, обращенной к маме, все равно слышалось извинение.

– Конечно, мама. Мы готовим Изабеллу к церемонии.

Габриэлла Атерно вошла в комнату. Черты ее лица, как всегда, были хрупкими и будто угасшими, а улыбка – скромной и грустной.

– Хотите подержать внучку? – спросил Сандро, подходя к теще.

– А можно?

– Конечно! – ответила Лиана. И с целой гаммой чувств, у многих из которых нет и названия, она передала дочку маме.

Габриэлла взглянула на маленькое детское личико внучки и скромно засмеялась:

– А ямочки как у Кьяры.

Лиана была потрясена: со дня похорон Кьяры мама ни разу не упоминала о ней. Двадцать один год молчания.

– Это так, – согласилась Лиана, не скрывая радости. – И улыбка похожа.

– Думаю, у нее будут черные кудрявые волосы, – негромко предположила Габриэлла. – Вы были так непохожи. Никто бы не сказал, что вы сестры, если бы не ваша любовь друг к другу. – Она подняла блестящие от слез глаза.

Лиана знала, чего стоят маме эти несколько фраз.

– Мама, – прошептала она, сглатывая слезы воспоминаний. – Это так грустно.

– Как жаль, что Кьяры нет здесь с нами, – проговорила мама. – Но я верю, что она видит нас оттуда сверху.

– Я тоже, – заморгала Лиана, переводя глаза на дочь в маминых руках. – Прости, что не смогла ее спасти.

Габриэлла резко подняла голову, глаза были расширены от удивления.

– Не спасла? Лиана, тебе было всего восемь лет.

– Да, но я была там. – Лиана усиленно моргала, но было поздно. Слезы уже потекли по щекам. – Я видела, я смотрела…

– И ты винила себя все эти годы? – нежно спросила мама. – О боже, дорогая.

– Конечно, я винила себя, – призналась Лиана, беспомощно утирая капающие слезы. – И ты винила меня, мама, и отец винил меня. Но я не обижаюсь, я понимаю вас. – Она хотела продолжить, но рука Сандро успокаивающе легла ей на плечо. И Лиана прижалась к ней щекой, закрыла глаза и попыталась остановить слезы.

– Лиана, дорогая, мы винили себя, – призналась мать голосом, дрожавшим от эмоций. – Ведь мы ее родители. Это была наша ответственность, а не твоя.

Лиана открыла глаза, посмотрела в искаженное от боли лицо матери.

– Но вы никогда не говорили, – прошептала она. – Отец с тех пор ни разу не обнял меня.

– Я думала, ты понимаешь. Мы винили не тебя, а себя. Мы носили под сердцем это страшное бремя вины. И носим до сих пор.

– Мама, не надо… – Инстинктивно Лиана бросилась обнимать мать. Она бы прижалась к ней изо всех сил, если бы не маленькая Изабелла.

– Похоже, мы все трое мучились чувством вины, – проговорила мать, вздыхая. – Я знаю, что мы с отцом вели себя неправильно. Нам нужно было больше говорить с тобой, помогать тебе пережить утрату. Но мы слишком погрязли в собственной боли, и я прошу простить нас за это. – Она медленно покачала головой, и глаза ее блестели от слез. – Если честно, я также думала, что ты винишь меня.

– Нет, ни разу в жизни, – ответила Лиана, глядя в лицо мамы.

Какое-то время они обе молчали, думая об откровениях друг друга. Девочка в руках Габриэллы ерзала, копошилась и одаривала бабушку широкой, беззаботной улыбкой.

Габриэлла посмотрела на Лиану, и очередная слеза потекла по ее бледной щеке.

– Может быть, это новое начало для всех нас.

Лиана улыбнулась и молча кивнула.