Идеальные любовники

Женя продолжала вещать что-то уже совсем несусветное о том, как ей звонили из «Уорнер Бразерс», приглашали на главную роль в новый блокбастер, а она отказалась, так как не все в этой жизни измеряется деньгами, а ее талант достоин лучшего применения, чем второсортная американская стрелялка. Она уже и сама чувствовала, что перегнула палку, что ложь ее очевидна и по-детски глупа, но Тоша так внимательно ее слушал, так серьезно кивал… Фантазия несла ее дальше и дальше. Неизвестно, до чего бы Женя в конце концов договорилась, возможно, приписала бы себе парочку оскаровских статуэток, однако поток ее красноречия был прерван официантом, услужливо подсунувшим Тоше счет.

Олигарх-лайт заглянул в темно-синюю папку и побагровел.

– Прогретая лучами средиземноморского солнца… М-да… – пробормотал он себе под нос, однако довольно уверенно протянул официанту кредитку.

Женя же, отметив про себя этот его жест, решила, что все в порядке, должно быть, ее кавалер просто бережлив, что, в общем, для семейной жизни не так уж плохо.

Распрощаться с Тошей Женя решила у выхода из заведения, наотрез отказавшись от предложения подвезти ее до дома. Антон важно продемонстрировал ей блестящий «Мерседес», на заднем сиденье которого сидела обалдевшая от жары и одиночества толстая австралийская крольчиха.

– А это моя Дольюшка, прошу любить и жаловать – Дольча. – Тоша выволок ее из машины и сунул Жене.

Девушка опасливо подхватила увесистое животное, не забыв, однако, восхищенно пискнуть.

– М-да, в честь модельера назвал, приятеля моего, – пояснил Тоша. – Это, кстати, как раз его подарок, Стефано. Презентовал мне, когда я у него на вилле гостил.

– Какая прелесть, – улыбнулась Женя, осторожно потеребив кроличьи длинные уши. – Ну до свидания, Тоша. Буду с нетерпением ждать нашей новой встречи.

Когда новенький «Мерседес» рванул с места, увозя олигарха-лайт и его откормленную любимицу, Женя, юркнув в ближайшую подворотню, вытащила из сумки старые вьетнамки и с облегчением переобулась, заботливо завернув драгоценные сапоги в пакет. Затем опустилась на край тротуара, закурила и объявила самой себе, что начало охоты, можно считать, прошло успешно, зверь, несомненно, заглотил приманку, а дальнейшее будет зависеть уже от ее ловкости и проворства.

* * *

Увидев, что Женя скрылась за поворотом, Антон Спиричев с облегчением выдохнул и откинулся на прохладную спинку кожаного сиденья «Мерседеса»: «Мать твою, ну и перенервничал. Чуть не засыпался. Думал, на свидание придет обычная симпатичная телка, студентка там какая-нибудь, а оказалась такая шикарная красотка, знаменитая актриса, наверняка денег куры не клюют. Если бы начала спрашивать про банк, точно спалился бы, пришлось сразу запудрить ей мозги папашиными историями про Афган».

Называя себя олигархом-лайт, Антон не то чтобы лгал, скорее сильно преувеличивал. Нет, конечно, нищим он не был, кое-что позволить себе мог – спасибо отцу, полковнику в отставке, сумевшему в девяностые благодаря цепкой хватке и старым связям сделаться директором загибавшегося заводика.

Федор Николаевич взялся за дело с упорством бодрого отставника: раздобыл где-то финансирование, уломал иностранных инвесторов. И дело пошло – заводик, кряхтя и охая, заработал, а потом и вовсе разогнался и стал приносить прибыль. Теперь Федор Николаевич значился уже не просто директором, а совладельцем предприятия и спал и видел, как бы уйти на покой, да вот беда – не на кого оставить дело. На сына, никчемного обалдуя и лоботряса, надежды не было. Федор Николаевич называл отпрыска не иначе как засранцем, гонял его в хвост и в гриву, пытаясь хоть как-то втянуть в семейный бизнес, заставлял выступать на каждом собрании совета директоров с докладом. Тоша же с завидной регулярностью на собрания не являлся и мечтал, чтобы фатер оставил его в покое, обеспечив, разумеется, доступ к семейным капиталам.

Вот и сейчас, после этого свидания, на котором он трясся совсем как бедняжка Дольча перед жаркими объятиями пьяного хозяина, он не может заехать в бар снять стресс, а должен тащиться на какие-то дурацкие переговоры.

Тоша, поерзав, потянулся к мини-бару («Мерседес» представительского класса тоже, разумеется, принадлежал фирме отца и предназначался для встречи важных клиентов) и извлек оттуда квадратную бутылку «Red Label»:

«Промочить горло я имею право или нет? А то от этого пригретого Средиземноморья до сих пор во рту кисло».

– Вы б не пили пока, Антон Федорович, – добродушно пробасил шофер Володя. – Вам же с немцами встречаться через полчаса…

– Поговори мне еще! – взвился Тоша.

По телу разлилось бодрящее тепло, он прикрыл глаза и постарался вызвать в памяти образ Жени: