Идеальные мужчины

Об успехе Эммы за границей Олег узнал из газетных статей. А позже пришел и собственный успех. Звонки, телеграммы, редкие встречи, — вряд ли кто-нибудь кроме них самих назвал бы их брак счастливым. Сейчас Эмма опять заграницей, на этот раз в Париже. Будет звонить вечером, как они договорились.

Олег привычно прибирается в кухне. В доме у него порядок. Он сам занимается уборкой, готовкой, стиркой. При современном уровне техники это нетрудно. За делами чувства и мысли приходят в будничное состояние. Чтобы совсем переключиться на обычную жизнь, он выходит на часовую прогулку. Обдумывает дела на день: съездить в город за продуктами, заехать в автосервис, проверить машину — что-то с ней не в порядке.

Скоро и до этих мест доберется весна. Солнце уже вовсю растапливает снег, но в лесу он еще держится. С радостью замечает Олег появление новых птиц, дышащую теплом на проталинах землю.

Олег идет по подтаявшей тропке. Пахнет талым снегом, корой деревьев, еще непонятно чем, солнечным и радостным. Совсем не хочется быть одному. Как там сказал Бунин: " Весна ждала любви…" Совсем у него в голове сумбур, от бессонницы что ли?

Глава 2

Мелодично запел телефон.

— Олежек, не помешала, — как всегда деликатно спросила мама.

— Что ты, мама. Рад тебя услышать. — Мать у Олега — беспокойная по натуре, но сейчас ее, видимо, еще что-то тревожит.

— Я вот… чего звоню, — с паузами говорит она, и Олегу предается ее тревога. — Ты бы попросил Виктора помолиться за своих. Все же упрямая твоя женушка — беременная уехала в такую даль.

— Все сделал, мам. Накануне ее отъезда у него были.

— Я так переживаю, так переживаю. Это ведь первый мой внук. Она еще молодая, не понимает, что дети — это главное, вот и вытворяет, все что вздумается.

— Мам, она понимает. Она с врачом советовалась. Все будет хорошо.

— Ну и ты не переутомляйся. За тобой и поглядеть там некому.

— Мам, я ведь у тебя идеальный. Ну что со мной случится?

— Идеальный…,-повторила мама, ворча. Трубка затихла, послышались обрывки разговора. — Олег, вот Владислав Михайлыч тебе привет передает, говорит: смотри новости, что-то про твоего профессора передавали. Говорит, тебе может быть интересно. Тебя касается, слышишь?

— Слышу, мам. А что там?

— Да ты сам посмотри, — мама помолчала, обдумывая новую мысль: — Может, к тебе приехать? Как ты там один?

— Ну что ты мам, маленький я что ли! — посмеялся Олег.

— Когда будет звонить Эмма?

— В двенадцать.

— Странно все это. Никак к вашей жизни привыкнуть не могу. То ли есть у тебя жена, то ли нет?

— А ты разве Владиславу Михайловичу кофе в постель подаешь и тапочки по первому требованию?

— Да нет, знаешь, он с тебя пример берет. Я ведь всегда просто женщиной была, домохозяйкой. Это сейчас меня Влад под старость избаловал. У меня тут сердчишко шалило, так он за мной целый день ухаживал.

— Что ж вы мне-то не позвонили? — укорил Олег.

— Тебя еще беспокоить по пустякам… Ты ведь работаешь. Для тебя, как для отца покойного — работа святое. А потом мне и лучше стало. Это я так, к слову, сказала, — уже жалела о сказанном мама.

— Самое святое для каждого человека — это его мать. Я ведь не прощу себе, если с тобой что случиться, а я знать не буду.

— Да я ведь не одна теперь, — озорно ответила мать. — У меня муж есть, он обо мне и позаботится… Ну хорошо, хорошо, — согласилась она на Олегов протест. — Сыновняя любовь тоже приятна. А женушку свою ты за меня пожури. Ведь это надо такое вытворять с моим внуком в животе. У беременных женщин и так полно проблем. А вдруг выкидыш произойдет?!

— Мама, она абсолютно здорова.

— Не понимаю я вас, современных. Вы, как акробаты. Не нервы не бережете, не здоровье.

— Через неделю она приедет. Мы с ней отдыхать уедем к морю.

— Еще не лучше. А я тут за вас переживай, — продолжала ворчать мама.

— Ну знаешь, привередливая ты стала. Характер портится, — сказал Олег, усмехаясь.

— Это от хорошей жизни. Просто очень внучка или внучку увидеть хочется.

— Через семь месяцев увидишь.

— Дай Бог. Дай Бог. Молюсь о вас каждый день. Ну ладно, заболтала я тебя, у тебя ведь дела! — опомнилась мать. — Ну целую тебя, Эмме передай, что я говорила, — чмокнула трубка и замолчала.

До "новостей" оставалось полчаса, и Олег прошел в гостиную, решив почитать. На столике лежал "Идиот" Достоевского. «Сострадание — есть главнейший, а, может быть, единственный закон бытия всего человечества,» — раскрыв книжку наткнулся он на свою пометку. Как это верно и как трудно. Он удивлялся: сколько раз перечитывал эту книгу, и каждый раз прочитанное воспринималось по-разному. Теперь ему казалось, что они с Достоевским говорят на одном языке, и писатель ждет помощи от него и многих своих читателей. И очень жалеет людей. Олег тоже жалел.