Идеальные незнакомцы (ЛП)

— Ничего не говори Джеймсу о том, что ты знаешь, — отвечает Келли, игнорируя мое перебивание, — Это самый разумный шаг и лучший для тебя. Ты не несешь ответственности за его проблемы, так что не хватайся за них.

Я знаю, что хвататься означает брать, но я слишком занята обидой, чтобы считать ее выбор слова милым. — Я не беру на себя ничьи проблемы. Я просто говорю о честности.

Голос Келли становится мягким. — Я знаю тебя, детка. Ты смотрительница и очень мягкотелая. Для тебя нет ничего более непреодолимого, чем безнадежное дело. Помнишь, как ты спасла всех тех одичавших котят из подземного перехода автострады?

— Они были больны! Если бы я не спасла их, они бы умерли!

— Вместо этого они жили — все восемь — в твоем роскошном доме, крушили мебель и ссали на ковер, потому что ты не могла отдать их в приют для животных, пока Крис не заставил тебя отдать их на усыновление. И не забывай про инцидент со страусом.

Ах, да. Печально известный инцидент со страусом.

Однажды в город приехал цирк, когда моя дочь была новорожденной. Я отказалась идти, потому что не могу смотреть, как величественных животных, таких как львы и слоны, порабощают ради человеческих развлечений. Но однажды один из страусов сбежал... и оказался в моем дворе.

Я занесла его в гараж и целую неделю кормила птичьими семечками и салатом, пытаясь придумать, как и где выпустить его на волю, пока Крис не вернулся из командировки и не увидел, что это животное довольно гнездится на кровати из его одежды, которую я сделала для него в углу.

Испугавшись, страус набросился на него. Крис утверждал, что он пытался его убить, но я думаю, что он преувеличивал. В любом случае, он позвонил в службу контроля за животными, и они забрали страуса.

Спустя несколько недель я все еще убирала перья и кучи помета.

Келли говорит: — Я хочу сказать, что Джеймс не бездомный, которого надо спасать. И — извини меня — ты не в той форме, чтобы заботиться о ком-то, кроме себя.

Мы оба знаем, что я тоже не преуспела в этом.

— Ладно. Мне нужно идти. Мой психический срыв зовет.

Келли делает паузу, прежде чем заговорить снова. — Не шути об этом.

Мой вздох большой и глубокий. — О, Кэлл, если у меня ещё не было его, то я думаю, что я в безопасности.

— Никогда не знаешь наверняка. У судьбы темное чувство юмора.

— Отлично. Спасибо за ободряющий разговор.

— Я люблю тебя, ты же знаешь.

Мне нужно сделать несколько вдохов, чтобы прогнать лягушку из горла. — Я знаю. Я тоже тебя люблю. Ты хороший друг. Спасибо, что заботишься обо мне.

— Для этого и нужны друзья, дурочка. Я кладу трубку, пока наши гормоны не синхронизировались и мы не начали рыдать. Я позвоню тебе завтра.

— Тогда и поговорим.

Вернув трубку в подставку, я сижу, положив руку на телефон, и долго смотрю в окно, пытаясь решить, что мне делать.

Я все еще сижу в той же позе, когда снова звонит телефон. Но на этот раз, когда я поднимаю трубку, это не Келли. Это человек, с которым я не разговаривала почти год, который не должен знать этого номера или даже знать, что я в Париже.

Это мой бывший муж, Крис.

 

Глава 17

Первое, что вылетает из его рта после моего приветствия, это резкое и раздраженное: — Какого черта ты делаешь в Париже?

Его голос точно такой же хриплый голос из Новой Англии, каким он всегда был. Такой, что напоминает о пони для поло, частных светских клубах и коттеджах на Мартас-Винъярд. Слегка носатый кеннеди, который кажется богатым и властным, даже когда он ругается.

После шокирующей паузы я отвечаю ровно: — О, привет, Крис. Приятно слышать, что ты не потерял своего шарма и хорошего юмора со времени нашего последнего разговора.

Он обходит мой сарказм и возвращается к лающим вопросам. — Почему ты не сказала мне, что собираешься уехать из страны?

— Ну, давай посмотрим. Может быть, потому что мы больше не женаты. Или потому, что мы не общались после развода. Или потому, что, я не знаю, это не твое дело?

— Ты - моя жена, — приходит жесткий ответ, — Все, что ты делаешь - мое дело.

Я отвожу трубку от уха и растерянно смотрю на нее несколько секунд. Может, это сон? Пила ли я раньше бурбон? Или я сейчас лежу на кровати лицом вниз, сплю и блаженно храплю?

— Не хочу быть слишком точной, — говорю я, повернувшись на линию, — но, насколько я помню, ты подписал те же бумаги, что и я. Я больше не твоя жена.

— Брак - это на всю жизнь, что бы там ни было написано в долбаных бумагах.

Мои глаза вытаращились до такой степени, что я боюсь, что они могут выскочить из глазниц. Я слишком не верю в то, что слышу, чтобы возмущаться. Вместо этого я начинаю смеяться.

— Простите, сэр, но вы, очевидно, ошиблись номером. Человек, с которым вы разговариваете, не женат, и уже длительное время, и считает, что вам следует немедленно обратиться к психиатру по поводу этого бредового эпизода, который вы переживаете. И, кстати, откуда у вас этот номер?