Идеальные звёзды

От ощущения, как ручейки горячей воды щекочут кожу в паху, я закусываю губы: «Давай уже…». Ну, а Сина дважды просить не надо – он чуть отодвигается, проводит скользким членом между ягодиц и нажимает. Выдохнуть. И расслабиться. Вдох. Выдох. Уж что-что, а расслабляться я приучен – в драке это делаешь интуитивно, чтобы не порвать связки от банального падения, но сознательно получается даже лучше. Конечно, если бы Син начинал хотя бы с пальцев, было бы проще, но это уж не с его когтями. Ладно, если не торопиться – так тоже нормально.

Сначала продвигаюсь по чуть-чуть, то и дело останавливаясь. Син терпеливо замер, опершись ладонями на кафель рядом с моими, – даже дыхания не слышно. Зато когда я усиливаю нажим, последним рывком впустив его полностью, – выдыхает протяжно и обнимает меня, теснее прижимаясь бёдрами.

Ждёт.

Первым начинаю двигаться я – амплитуда совсем небольшая, только чтобы привыкнуть.

Постепенно неприятные ощущения отступают, я шепчу: «Давай ты», а сам расслабленно отдаюсь движениям Сина и по привычке тороплюсь нырнуть в его сознание – почувствовать его удовольствие, увидеть себя через его восприятие, раствориться в том, насколько он принимает меня.

Ладонь Сина накрывает мой член, сжимает крепко, ведёт неторопливо, повторяя ритм внутри моего тела, закручивает движение на головке, и я прижимаюсь лбом к прохладному кафелю стены. Хорошо…

Резкий шум – скрип двери через стену. Чёрт!

Слышимость такая, будто это прямо здесь. Какое-то шуршание и шелест воды в душе – буквально перед моим носом. Ну здрасьте, сержант Юхас пришёл мыться. Да уж… Надеюсь, он ненадолго? Главное, чтобы петь не начал – рычит он не хуже того медведя, который оттоптал ему уши, и кончить под эти ужасные звуки проблематично. С другой стороны, есть вариант даже хуже – если сержант тоже решит подрочить. То-то будет весело.

Всякий, у кого есть хоть немного фантазии, ахуеет, когда его трахают буквально в метре от ничего не подозревающего человека – при этом очень желательно, чтобы тот и дальше оставался в неведении. Однако Син, когда возбуждён, мало задумывается о подобных вещах. Он потирается лицом о мою шею и торопится вернуться к движениям – мол, у Юхаса там вода шумит, не услышит. Хотя, по-моему, очень даже слышно: уже через несколько минут Син обеими руками сжимает мои бёдра покрепче и переходит к сильным и резким толчкам.

С одной стороны, удовольствие нарастает, но с другой – я прислушиваюсь к шуму за стеной и прикидываю, насколько с той стороны слышны наши влажные шлепки и тяжёлое дыхание Сина. Я-то привык жить беззвучно, но Син – гораздо более открытый и непосредственный, ему трудно сдерживаться в момент наслаждения. А сержант, насколько я понимаю, строго по девочкам, так что если мы ненароком столкнёмся с ним на выходе из комнаты и при этом не предъявим ту самую «девочку», которую капитан так самозабвенно трахал в душе, могут быть какие угодно последствия. Минимум – будет очень неловко. Максимум – он может начать саботировать командира или ещё что-нибудь в таком духе. Не то чтобы подобное уже случалось, но я предпочитаю заранее продумывать варианты.

К счастью, буквально через пять минут шум воды за стеной стихает – мы тоже замираем, – раздаётся шуршание, и громко хлопает дверь. Фух…

Син рыкает мне в ухо и набрасывается с удвоенной силой, чуть не впечатав лбом в кафель, а я протягиваю ладонь к его лицу – нужно ведь хоть чем-то заглушить кровожадные звуки, которые он издаёт в предвкушении оргазма. Однако он мычит протестующе и прикусывает собственную руку, второй обнимая меня за грудь и крепко прижимая к себе. Теперь вся энергия его толчков приходится только на мои руки, опирающиеся на стену, и энергия эта хлещет через край. Удерживать мой вес плюс вес Сина, вышедшего на финишную прямую, – та ещё тренировка, не хуже спортзала.

Мгновение – и его оргазм взрывается в моём сознании. Замирает на бесконечно долгое мгновение. Тихо осыпается гаснущими искрами. Син выдыхает мне в ухо и обмякает, обняв двумя руками. Из левой всё ещё сочится кровь.

Почти физически тяжело видеть, как вода смывает красное и несёт к отверстию слива. Однако я колеблюсь – мне вообще-то не предлагали.

Нет, невозможно смотреть на такое поругание! Хватаю его руку, тяну ко рту и присасываюсь к ранкам. Так-то лучше…

Вскоре ослабевшие пальцы находят мой член и начинают двигаться, быстро набирая и силу, и темп. Я чувствую прикосновение Сина к моему сознанию – так гораздо проще ориентироваться, что делать, – и, когда накрывает яркая темнота оргазма, выдыхаю: «Люблю тебя».

Однако он не отвечает. И что это значит? Вроде ж сам первый сказал… Или это было только под влиянием момента? Да уж, когда разум мутится от желания, скажешь что угодно, даже и про любовь. Но я-то не наивная девица, которую нужно уламывать такими методами, мог бы не стараться. Ладно, тем временем нужно вспомнить, как дышать…

Син аккуратно выходит и тут же тянет меня за плечо, разворачивая к себе.

Обнимает за шею, проводит большим пальцем по линии челюсти, заглядывает в глаза.

– Я тоже тебя люблю.