Идеальный друг

– Это ты называешь «работать дома», – оставил он сообщение. Потом вырвал страницу из блокнота и написал: Так-то ты работаешь дома. Позвони, пожалуйста. Ф.

Кладя блокнот в карман, он увидел почерк Марлен. Вспомнив, что обещал ей позвонить, набрал ее номер. Автоответчик отозвался, но Фабио не оставил никакого сообщения.

Лавка с одной-единственной витриной называлась «Нери». Перед входом стоял выносной лоток, перегруженный фруктами и овощами, который постоянно вызывал недовольство полиции, поскольку слишком далеко вылезал на тротуар. Грация Нери каждый раз многословно каялась и для проформы переставляла пару ящиков и корзин.

Почти в любую погоду над витриной была приспущена маркиза красного цвета. По мнению Лино Нери, это льстило фруктам и овощам. Лино умер двадцать два года назад, но на маркизе все еще красовалась надпись жирными зелеными буквами «Пиццерия Лино Нери».

К двери лавки вели три ступени. Над дверью была укреплена эмалированная табличка с изображением двух винных бутылок и надписью vini fini e communi.[4] Грация уже несколько раз отказывалась продать вывеску. В квартале жило много графиков и декораторов.

В лавке умещались три клиента. Если их оказывалось больше, им приходилось ждать на улице. Пахло ветчиной, мортаделой, салями, сыром и тем особенным кофе, который Грация готовила в облупленной сицилийской кофеварке у себя в задней комнате. Уже несколько лет она увиливала от давно требовавшейся операции бедренных суставов и двигалась с трудом. Но с голосом у нее было все в порядке. Восседая за стеклянной стойкой, она отдавала приказы продавщице. Ни одна из них у нее долго не задерживалась.

Лино Нери и отец Фабио познакомились лет этак пятьдесят назад в Итальянской католической миссии. Фабио помнил Лино, потому что тогда, после проигрыша голландцам, он утешил его предсказанием: «Через четыре года мы будем чемпионами».

К тому времени, когда его пророчество сбылось, Лино уже два года не было в живых. Его задавила машина одного из винных поставщиков, давшая задний ход.

Фабио возобновил знакомство со вдовой Лино только три года назад, когда переселился к Норине. Лавочка Нери располагалась как раз напротив дома, где жила Норина.

Грация открывала лавку уже в семь часов утра. Не из-за клиентов (они появлялись не раньше, чем в половине девятого), а потому что просыпалась в четыре и уже не могла уснуть.

Фабио привык по дороге в редакцию выпивать у Грации чашку ее черного сладкого кофе. Этой привилегией он был обязан дружбе между покойным Лино Нери и покойным Дарио Росси.

К кофе полагался хлебец с тончайшим ломтиком пармского окорока или салями, если салями была совсем мягкой. Все это доставалось ему задаром взамен невысказанного обязательства никогда в жизни не покупать в другом месте того, что можно было купить у Нери. Это привело к тому, что по дороге домой Фабио каждый раз прятал в сумку, подальше от глаз Грации, содержимое чужих продуктовых пакетов.

От Лукаса Фабио отправился прямиком к Норине. Он безуспешно попытался дозвониться в ее квартиру, а потом зашел к Нери. Ему не оставалось ничего другого, поскольку Грация со своего места видела входную дверь.

Грация встретила его сияющей улыбкой, что отнюдь не было добрым знаком. Она была женщиной довольно бесцеремонной и приберегала свои улыбки только для полицейских и неприятных клиентов.

Фабио улыбнулся в ответ. Молодая продавщица, которую он никогда прежде не видел, обслуживала пожилую женщину, жившую по соседству. Обычно Грация обменивалась с ним парой слов по-итальянски, прежде чем подходила его очередь. Но на этот раз она вытащила из ящика какую-то компьютерную распечатку и углубилась в чтение. Когда продавщица с покупательницей вышли к лотку перед входом, Фабио спросил:

– Как дела?

– Плохо, только вот кому это интересно.

– Мне.

– С каких это пор?

– Что случилось, Грация?

– Ты отлично знаешь.

– Нет. Я не помню, что случилось в последние пятьдесят дней.

– Очень удобно.

– Очень даже неудобно, поверь. Можно сойти с ума.

Грация пожала плечами и снова погрузилась в свои расчеты.

– Как дела у Норины?

– Сам у нее спроси.

– Она со мной не разговаривает.

– Браво.

Продавщица с покупательницей вернулись в лавку. Фабио подождал, пока они упакуют товар и подсчитают стоимость.

На противоположной стороне улицы он видел подъезд того дома, который три года считал своим. Баттериштрассе, 38. Тяжелая дубовая дверь, за кованой решеткой маленькое окошко желтого стекла. Заборчик, отделявший дом от тротуара, снесли уже давно, во время последнего ремонта. Заодно выложили цементной плиткой палисадник, а рядом с подъездом установили алюминиевый шкаф с ящиками для молока и писем.