Идеальный джентльмен

– Хватит повторяться, – отмахнулась Ханна. – Сие есть признак слабоумия или старческого маразма. Так говорила моя бабушка, настоящая сорвиголова. Мне нужно брать с нее пример. Как же я по ней скучаю.

Реджи сдержался и не стал отвечать. Пьяная коллега уже четырежды перечислила по пунктам неудачи сегодняшнего дня ему и один раз – бездомному, который всего лишь просил дать денег на еду. А до того провела почти весь вечер за столиком в «Рокси», живописуя своего почти бывшего мужа в самых черных красках.

– Когда умерла твоя бабушка? – спросил Реджи.

– А, давным-давно, – икнула Ханна, нашаривая трос с колокольчиком и выуживая его из воды. Затем покачнулась и похлопала спутника по плечу. – Погоди, она же до сих пор жива. Зачем я соврала? Странно…

– Это можно объяснить тем фактом, что ты находишься под воздействием спиртного.

– Не-а. Пусть я и выпила, но рассуждаю совершенно трезво. – Ханна собиралась постучать себя пальцем по виску, подчеркивая смысл сказанного, но сделала это рукой, в которой держала колокольчик, и в итоге ударила себя им. – Ой, больно!

– О боже, – вздохнул Реджи по поводу всей ситуации в целом.

– Итак, – объявила Ханна, демонстрируя перед лицом грядущего причинения увечий уровень невозмутимости, обычно свойственный только пьяным, религиозным фанатикам и тем, кто получили возможность врезать человеку, который использовал слово «бараны» в соцсетях. – Ну, была не была.

С этими словами девушка схватила колокольчик обеими руками и принялась бешено трезвонить.

– Валите прочь, нечистые созданья, – донесся голос Когза с плавучего дома, стоящего на якоре посредине канала.

– Нет! – выкрикнула Ханна, не прекращая звонить.

– Оставь надежду, всяк сюда входящий, и возвращайся поутру, – прорычал менестрель, и на лодке включился свет. – Иль никогда. Любой из этих вариантов меня устроит.

– У. Меня. Есть. Вопрос, – проорала Ханна, названивая изо всех сил, чем только усугубляла подступающую головную боль у Реджи.

К счастью, ужасный шум вскоре прекратился, пусть и исключительно по причине того, что язычок колокольчика оторвался, сочтя свою службу выполненной, и с тихим всплеском упал в воду.

– Упс, – хихикнула Ханна.

– О боже, – повторил Реджи, чувствуя, что нашел девиз сегодняшнего вечера.

– Какого, спрашиваю я… – яростно возмутился Когз, вылетая на палубу совершенно голым, не считая шляпы-котелка, которой ограждал свою скромность. – А, это снова вы.

– Да, мы, – с вызовом в голосе объявила Ханна.

– И колокол сломали вы?

– Он сам сломался, – парировала она. – В том нет моей вины, – похоже, стиль менестреля оказался заразительным.

– Позволь с тобой не согласиться.

Зик, пес, который не был псом, оперся передними лапами на борт лодки, чтобы выглянуть наружу, и проворчал:

– А я предлагал вытаскивать этот клятый колокольчик на ночь.

– А я просил напомнить мне о том, – отозвался хозяин, который не был хозяином.

– Я пес. И не понимаю концепции времени.

– Да неужели? – фыркнул Когз. – Случись забыть о трапезе твоей, и ты все тапки мне изгадишь.

– Удачное совпадение, – прокомментировал бульдог с тявканьем, подозрительно похожим на смешок.

– Эй, простите, – вклинилась в их диалог Ханна. – Но у меня есть вопрос.

– Закрыт прием, – отрезал Когз.

– Это важно, – топнула ногой по мосту нежеланная посетительница.

– Увы, не для меня.

– Ну ладно, – с угрозой в голосе произнесла Ханна, делая попытку перелезть через железные перила. – Тогда я сейчас к вам поплыву.

– Вероятно, будет проще ответить на вопрос дамы, – умоляюще посмотрел на Когза Реджи, хватая коллегу за плечо и стараясь удержать ее от падения в воду.

– Нет, отказываюсь я. К тому же подношенья мне никто не посулил. А правила суровы.

– Я все отдам через минуту.

– Предложи песню, – подсказал Зик.

– Почто ты людям помогаешь? – возмутился Когз, в раздражении швыряя о палубу шляпу-котелок.

– Ты забыл про мой ужин.

– Что? – прокричал Реджи.

– Она может спеть песню в качестве подношения, – прокричал Зик в ответ. – Когз – менестрель и обязан принять это как плату.

– Ведомо ль тебе, в чем состоит твоя проблема? – вопросил голый правдослов, оскорбленно глядя на пса-предателя.

– Ты имеешь в виду, помимо омерзительного зрелища?

– Что? Ах, прошу меня простить. – Когз подобрал котелок и снова им прикрылся.

– Ладно, я спою, – бросив попытки перелезть через ограду, сдалась Ханна. – Спою, слышите?

Реджи выпустил ее плечо, но остался рядом, чтобы помешать, если она снова решит прыгнуть в канал.

– Круто! – одобрил Зик. – Какую песню?

– I Will Survive.

– Классика, – кивнул бульдог. – Считается.

Следующие три минуты были незабываемыми. По крайней мере, Реджи не сомневался, что будет вспоминать их всякий раз, как услышит снова эту песню.

Наконец Ханна завершила исполнение и вытянула руки, подражая Селин Дион, явно ожидая аплодисментов, которых совершенно не заслужила.

Когз с Зиком обменялись взглядами.

– Ты помнишь о моем проклятье одну лишь правду говорить? – осведомился менестрель.

– Да, – кивнула Ханна.

– Доныне я не слышал хуже исполненья.

– О, – с несчастным видом произнесла она.

– А мне понравилось, – заявил Зик.

– Правда?