Идеальный гражданин

– Нет, нет, он к тому времени уже год как погиб. Я точно не знаю, дочка не рассказывала, а сплетни я не люблю по соседям собирать. Ирина Сорокина, она бухгалтером где-то работала, и какая-то у нее неприятность произошла, ну очень большая. Ирочке большой срок грозил… – Пожилой женщине было тяжело говорить о событиях тех лет. Она сильно побледнела, голос становился все тише. – Люда как раз оканчивала стажировку на следователя, работала в группе, которая это дело и расследовала. Ирочка, наверное, решила, что моя дочь ей мстит за парня. Но это не так! Совершенно! Она просто делала свою работу и не могла отказаться. Не скажешь же генералу, что из-за любовных интриг не будешь расследовать дело. Что за глупости. И Ирина ее за это порезала ножом, мою Люду. Всегда подозревала, что эта Ирочка – ужасная глупышка. Безвкусные платья, хохот по любому поводу, ужасные оценки. А жуткий макияж, это же просто боевой раскрас. И бижутерия в три ряда, словно у дикого папуаса.

– Это она? – Я указала на девицу в черном коротеньком платье, которое даже на фотографии пестрело стразами. На губах у девушки застыла ухмылка, а лицо было щедро уляпано косметикой – румяна, яркие тени, начерненные брови, – полный боекомплект.

– Поэтому я боюсь, когда Людмила возвращается с работы одна. Я всегда встречаю ее, а зимой и провожаю до остановки. Жуткая работа, никак ее не хочет бросить. Может, вы поговорите с ней, Танечка? Вы, я вижу, такая благоразумная девушка. Я могла бы похлопотать и устроить ее в Департамент образования юристом. Раньше я все ждала, что вокруг нее много коллег мужского пола и Людмила выйдет замуж, там декрет. Но она никак…

В двери зашуршал замок, и хозяйка квартиры осеклась, натянула улыбку и поспешила в коридор.

– Людмила, ну что же так долго. Танечке наверняка скучно со старухой болтать.

– Мамуля, очередь была огромная в кондитерской. Пришлось немного постоять за твоим любимым тортиком.

– Ну что ты меня балуешь, как ребенка! Мой руки, я вам накрою на кухне.

Следующие пара часов прошли, как и положено, в милой болтовне, обсуждении городских новостей и фирменных рецептов. Обычные соседские посиделки трех женщин. Я рассказывала о своем последнем путешествии, Валентина ахала и складывала ладошки у груди:

– Ох, Людмила, вот бы и нам в такую поездку. Я бы тоже прокатилась на верблюде!

– Мама, они плюются!

– Людмила, я преподавала в выпускном классе, и никто не плевался. Неужели ты думаешь, я не справлюсь с верблюдами?

Мы хохотали до слез, представляя, как Людочкина мама усмиряет плюющихся верблюдов. После веселого ужина Валентина сварила нам еще по чашке фирменного кофе и тактично удалилась в комнату:

– Мне пора дремать уже, девочки. А вы болтайте, не бойтесь, я крепко сплю.

Как только за Валентиной закрылась дверь, я пошла в атаку.

– Я хочу знать про Ирочку Сорокину!

– Что? – Глаза у Людмилы округлились до размера блюдец.

– Только вот не надо сейчас уходить от вопроса. Это важно!

– Да зачем? Мама уже наговорила всякого, да? Я не уйду из полиции из-за того случая. Даже не уговаривайте.

– При чем здесь «уйду не уйду»?

– Сорокина ведь знала Жогина, она из-за него оказалась в тюрьме!

Рядкина нахмурилась:

– Мама все напутала. Все было не так. Да, Ира после смерти Максима пошла работать в бордель, быстро там нашла себя, стала зарабатывать легкие деньги. У нее трое детей, нет образования, выбор у моей одноклассницы был небольшой. Со временем она стала не только оказывать услуги клиентам, но вести бухгалтерские записи, собирать выручку, подбирать новеньких. Когда Андрей Жогин начал свое расследование, поднял шумиху в газетах и интернете, то Ира оказалась крайней. Ей предъявили обвинение в организации кучи борделей. Я была в следственной группе, которая готовила дело для суда, и знаю, что Иру фактически подставили. Я пыталась поговорить с ней, объяснить, что необходимо сдать всех шишек, назвать организаторов. Тогда с учетом того, что у нее трое детей, ей дали бы условный срок. Но… Сорокина, она с первого класса умом не блистала, только стразами на нарядах. Закатила мне истерику, решив, что я мщу ей за Максима. После того как она напала на меня с ножом, уже не было речи об условном сроке. Иру посадили, и надолго.

– А где она сейчас?

– В тюрьме, я думаю. Не очень хочу о ней вспоминать. Это не по-человечески, она моя одноклассница все-таки. Но эту историю больше всего мне хочется забыть. К чему вообще вопросы про Сорокину?

Но ответить я пока не могла, мозг работал, сводя кучу фактов в стройную логическую систему.

– Ира зарабатывала деньги, пускай и не самым честным путем, но с учетом ее образования, трех детей и неблестящих умственных способностей для нее это был легкий заработок.

– Она жила даже лучше, чем с Максимом. Наряжалась… А может, по работе ей приходилось так выглядеть, я с ней не общалась с самой школы, хоть и в одном дворе жили.

– А потом появился спаситель Андрей и раскачал скандальное дело, правильно?

– Ну да.

– То есть Ирина лишилась источника дохода, а потом и попала в тюрьму?