Идеальный гражданин

Сзади вдруг раздался шорох, Рядкина охнула, выпустила руку девочки и шлепнулась неловко на колени. Я только начала поворачивать голову, как почувствовала, что детская ладошка вылетает у меня из пальцев. Высокая женщина в блестящей футболке и обтягивающих джинсах поднималась с колен. При прыжке с дерева она сбила с ног Людмилу, но смогла ухватить одной рукой девочку. И теперь, пока мы в шоке от нападения, перехватила свою добычу покрепче и побежала в сторону забора.

– Ира, Ира, Сорокина, стой! – Людочка вскочила на ноги и бросилась следом. Но женщина в ответ лишь ухватила камень побольше, резко развернулась и замахнулась в нашу сторону.

Людмила, грозная и стальная Рядкина, вдруг остановилась и абсолютно спокойно попросила:

– Прости, Ира. Прости, пожалуйста.

– Чего? – от удивления женщина разинула рот и опустила дочку на землю.

– Прости, что я не смогла тебе помочь. Я так виновата. Если бы я могла вернуться назад, то все бы изменила. Мы наняли бы тебе адвоката. Ты ведь не виновата была. Я просто… – голос у Людочки был полон досады. – Я такая идиотка. Я ведь могла тебе помочь.

– Могла, да, могла! – с обидой воскликнула Сорокина. Рот у нее некрасиво растянулся, она бессильно оперлась о дерево и прижала к себе девочку. – А ты не помогла, никто, никто мне не помог! Вы все только смеялись надо мной, смотрели свысока. Будто вы все такие идеальные. И ты особенно, ходила каждый день, даже не здоровалась со мной. Следователь, с высшим образованием, а я…

Сорокина разрыдалась в голос. Дочка в ужасе вырвалась из ослабевших рук и бросилась бежать. Я успела подхватить ее на руки, бережно обняла и понесла к крыльцу детского дома.

– Кто это? Цыганка? Вся блестящая, это ведь цыганка, да? Она хотела меня украсть и продать? Вы ведь обещали, что все будет хорошо, вы обманули? – от шока малышка тряслась, задавая один вопрос за другим и не слыша моих ответов.

– Все будет хорошо, все будет хорошо, – я повторяла как заведенная. Из моих рук девочку перехватила директриса.

– Она не ранена?

– Нет, нет, все нормально. Не выходите на улицу, пожалуйста! Не пускайте детей, – я выкрикнула просьбу, а сама кинулась назад, чтобы помочь Рядкиной. Но та при моем появлении на крыльце повернула голову и отрицательно покачала головой – не подходи, не надо. Я скользнула обратно за дверь, замерла у открытого окна за прозрачной занавеской.

Людочка гладила по голове рыдающую Ирину, а та сидела, спрятав лицо в ладонях. От беззвучных ее рыданий стразы на футболке переливались, разбрасывая солнечных зайчиков по свежей лужайке.

– Прости, – Люда вздохнула тяжело. – Я совсем не идеальная. Была такой глупой молодой, не понимала, что ты запуталась. По закону все, конечно, по правилам. Но ведь жизнь сложнее, чем закон, не все такое понятное, черное или белое, всего понамешано. Я хорошая, а ты плохая, нет, нет. Жизнь серая, там столько всего намешано. Я знаю, что ты просто ошиблась. Так бывает, ничего страшного, мы сможем все исправить. Даже то, что ты убила Андрея Жогина.

– Правда? Ты мне поможешь? – Ира подняла голову, яркая косметика растеклась у нее по лицу.

– Обещаю, – голос у Людочки звучал твердо.

– Я ведь не хотела, не хотела так делать. Сама не знаю, как получилось, понимаешь? – заторопилась бывшая одноклассница. – Позвонила ему, попросила денег. Он ведь виноват передо мной, виноват. Я осталась без квартиры, детей в детский дом забрали. А он просто посмеялся, назвал тупицей. Этот Жогин, он просто козел! А строит из себя ангела!

– Зачем ты вообще с ним решила встретиться? Ира, ну ведь это из прошлой жизни, надо было его простить и выкинуть из головы! – Людмила нахмурила брови с укоризной.

– Из-за денег все, – Сорокина помрачнела от ее упреков.

Рядкина спохватилась, что преступница сейчас снова бросится в бега. Примирительно похлопала ее по руке:

– Ладно, уже сделала. Адвоката найдем хорошего, я попрошу из наших, уговорю. Просто расскажи, как все было.

– Да я знаю. Выучила уже, чистосердечное признание облегчает наказание, – Ирина сидела отрешенная, перебирала пальцами свежую траву. Не глядя на бывшую соседку и одноклассницу, начала рассказывать:

– Мне деньги были нужны, это я точно понимала. Все из-за денег. Мне когда сказали, что по УДО освободят, я даже расстроилась. Идти некуда, работы нет, кто меня, зэчку, примет. Детей искать страшно. Боялась, что не захотят со мной жить. Да и не знала, как я их кормить буду. И тогда тяжело было, а сейчас… Я старая, страшная, даже в проститутки не сгожусь. Да и не хотела я к старой жизни возвращаться. Пришлось.