Идеальный калибр

Капитан запустил руку в яму и вытащил фонарик. Включать его не стал, поскольку хорошо знал, как можно устроить из фонарика взрывное устройство. Только кнопку нажимаешь, и…

– Если это не предназначено для нас, значит, брошено при бегстве. А штука хорошая…

– Наверное, это была та парочка, которую мои мальчишки подстрелили, – предположил Шамсутдинов. – По месторасположению похоже. Бежали они с этой стороны. Значит, по моим прикидкам, они метров пятьдесят пробежать успели. И, в таком случае, получается…

– Что получается? – подошел поближе лейтенант Корепанов.

– Получается, что бандиты не от волка бежали, а от вас. После того как очереди услышали, поняли, что другие засады расстреляны, и бежали…

– Вывод без аргументации, – не согласился Корепанов. – Я не против такого варианта, но нужны аргументы.

– Какая уж тут аргументация, – поддержал командир роты Шамсутдинова. – И так все ясно. В темноте леса волка увидишь только с двух метров. А два человека убегали от волка пятьдесят метров? Да он бы их в два прыжка догнал. Нет, волк тоже бежал от выстрелов параллельным курсом с бандитами. И их не трогал…

– Помнится, один из них без оружия был, – сказал Шамсутдинов. – Нужно пройти до трупов, проверить дорогу.

– Вперед, – скомандовал Герасимов. – Тем же порядком, тем же темпом.

Волчий вой, снова отличающийся вибрирующей трубностью и словно идущий из глубины горы, уже не произвел почему-то былого впечатления. Офицеры даже не остановились на него, хотя головы в сторону лесистого склона все же повернули.

– А волков едят? – спросил вдруг Корепанов.

– Только тех, которые людей едят. От обиды… – отмахнулся командир. – А ты что, голодный?..

ЧАСТЬ 2

ГЛАВА ПЕРВАЯ

1. Младший сержант Петя Востриков, почти готовый снайпер, cовершает побег

Волчий вой меня совершенно не испугал и только вызвал опасение, что какой-нибудь четвероногий хищник пожелает полакомиться Адамом. Вообще-то я был не против этого, чтобы самому руки не пачкать, но Адам должен был принести винтовку, а в этом случае она ко мне в руки может и не попасть. И мне оставалось только надеяться на благополучную пробежку мелкого человечка по коридорам пещеры. Будь со мной Валерка, он помолился бы за благополучную доставку винтовки. Я же, к стыду своему, сообразил вдруг, что ни одной молитвы не знаю до конца. Несколько фраз из одной, несколько фраз из другой – и все. Но я помолился по-своему: просто перекрестился и попросил Господа помочь мне, пообещав, в случае удачного исхода дела, обязательно начать регулярно ходить в церковь. Тем более слухи уже ходили, что и у нас в бригаде церковь построят и вообще в штат бригады введут священника.

Я ждал. По другую сторону двери ждал и Рамазан. Мне оставалось только надеяться, что Рамазан не провокатор. Но в любом случае у меня в руках была крупнокалиберная винтовка. Конечно, при стрельбе в пещере ее оптический прицел своей основной роли не сыграет, но в темноте может сыграть роль тепловизор. А это громадное преимущество. Пуля же калибра 12,7 мм способна с близкого расстояния прострелить навылет несколько человек. А в этих коридорах расстояния могут быть только небольшими.

Я передернул затвор и дослал в патронник патрон. Это, может быть, даже лучше, чем пистолет, похищенный со стола имама. Пусть в пещере звук выстрела даже из винтовки с глушителем будет слышен, но не настолько, как пистолетный. А если Адам появится не один, то в узком коридоре крупнокалиберная винтовка сыграет роль пушек молодого Бонапарта на парижских улицах^[11].

Я ждал шагов, и шаги раздались. Торопливые, топающие, характерные, которые можно было узнать сразу. Адам шел один. Дверь в мой грот была открыта. Адам сказал несколько резких слов Рамазану, тот ничего не ответил. Держа винтовку на коленях, я навел ствол на дверь, имея возможность выстрелить сразу, даже через дверь. Пуля такого калибра боковую броню бронетранспортера пробьет, не то что доски. Но стрелять не стал. К чему тратить патроны, которые могут сгодиться для того, что я задумал.

Адам вошел. На свою винтовку внимания не обратил. Видимо, и единой мысли в его мелкой неумной голове не закралось, что я могу выстрелить. А мне просто хотелось посмотреть на его реакцию. Но если не отреагировал, то и не нужно. Я отставил к стене «Гекату» и взял в руки чехлы с упакованной винтовкой «Харрис». По чехлам узнал, что это винтовка Валерки Братишкина. Память от него. И память эта требовала отмщения. Я словно ощутил желание винтовки. А мое желание было вернуть и свою винтовку. Нельзя такое мощное оружие в руках бандитов оставлять.

– Имам говорил, ты сегодня хорошо поохотился? – спросил я.

Адам заулыбался и показал гнилые зубы. Тусклый свет масляного светильника делал их совсем коричневыми.

– Редкая охота. Семь человек…

– «Летучие мыши»? – Я с болью подумал о том, кто же из парней моего взвода попал на прицел этому мелкому ублюдку.