Идеальный хаос (ЛП)

Каждый день я ждала, что он вернется. Если я слышала хлопок двери машины снаружи моего дома, мое сердце начинало колотиться, и я бежала к окну посмотреть, не он ли это был. Или если я получала е-мейл с неизвестного адреса, то открывала его с придыханием и надеждой, что это от Дека. Но это никогда не был он.

Потом все изменилось: я перестала ждать, перестала проявлять интерес.

Когда он наконец-то вернулся, я пыталась избегать его, но избегать Дека похоже на толкание мизинцем грузовика с цементом. Это просто не работает. Мы спорили об этом… ладно, я спорила, пока он практически игнорировал меня. Он сказал, что уехал, потому что должен был вернуться к своему взводу за границей. Я не винила его за это. Меня бесило, что он никогда не связывался со мной. И после я чувствовала себя глупо, потому что, черт возьми, почему он будет поддерживать контакт с младшей сестрой его лучшего друга?

Дек был бесстрашен. Это то, что во мне полностью отсутствовало в шестнадцать лет, и это меня притягивало к нему. Несмотря на пугающий вид, и то, как его присутствие, казалось, заполняет всю комнату, иногда, когда он смотрел на меня, я видела нежность, которая заставляла мое сердце колотиться и вызывала трепет в животе.

Коннор рассказывал мне, что Дек сидел в колонии для малолетних преступников, затем обитал на улице. Когда я спросила, что он совершил, Коннор пожал плечами и сказал, что ничего такого, чего бы он не сделал сам. И эта его загадочность интриговала меня.

Дело в том, что технически я встречалась с ним только три раз до того, как Коннор умер. Однажды он остался с нами на две недели, когда Дек и Коннор были в увольнительной из армии. Затем перед тем, как он и брат уехали тренироваться с ООП2 (объединенная оперативная группа, элитная антитеррористическая организация). И снова, когда они вернулись домой с задания. Я спросила, почему Дек всегда приезжал к нам, и брат ответил мне, что в действительности ему некуда больше идти. Я спросила о его семье, но Коннор только пожал плечами и сказал, что группа была семьей Дека.

А после Коннор умер, и все изменилось.

Я ненавидела Дека за то, что он видел мой срыв в тот день. Ненавидела его за то, что он был жив, а мой брат нет, и я ненавидела его за то, что хотела, чтобы он держал меня и забрал мою боль. Я ненавидела его за то, что он этого не сделал. Дек был всем, чем я не была в тот день — сильным, сдержанным и бесстрашным.

Потом он ушел, и моя жизнь окунулась в тот же самый мрак, который я видела в глазах Дека. Нет никаких сомнений в том, что я полностью облажалась после этого. Мои родители были так сильно погружены в их собственное горе, они полагали, что я горюю также, но это было намного больше. Это был ад, в котором я страдала месяцами после смерти Коннора. Дек не знал, но мысли о нем давали мне силу пережить то, через что я проходила. Он был моей опорой.

Дверь за Тристаном закрылась, и я наблюдала, как он садится в машину и уезжает. Дек не двигался, но я чувствовала сжигающий жар в животе и его взгляд на мне. После всех этих лет он по-прежнему нервировал меня. Этот мужчина мог стоять на другом конце футбольного поля и все также вызывать у меня дрожь. Я только не уверена, была ли это нервная дрожь или потому что я чувствовала возбуждение. Или это их смесь, которая может — и будет — уничтожать меня, если он приблизится слишком близко.

Я оглянулась через плечо на Райли, но она ускользнула чистить столики, которым не нужна была уборка. Таннер, старый друг, сидел за столом в наушниках и печатал на ноутбуке, шапка низко опущена на лицо. Он бросил взгляд на меня, потом на Дека и вернулся к печатанию. Таннеру не сильно нравился Дек, хотя они формально никогда не представлялись друг другу и никогда не будут.

Дек подошел ко мне. Он был моей единственной слабостью и неважно, что я делала, я не могла избавиться от него. А я пыталась.

Улыбнувшись ему, я спросила:

— Эй, детка, когда ты вернулся? — он ненавидел, когда я называла его «деткой», и я увидела это по напрягшимся мускулам рук. — Убил кого-нибудь в поездке? Держу пари, что да.

— Ты собираешься на свидание с ним?

Сразу к делу, как всегда.

Я подняла брови.

— С кем?

Дек нахмурился.

— Джорджи.

— Да ладно, Дек. Неужели ты еще не в курсе? — его брови опустились. Камеры безопасности Дека должны были сообщить ему об этом. Когда я купила кафе, он установил их, сказав, что они отпугивают воров. Я была уверена, что это еще один способ Дека следить за мной.

Его люди внезапно приходили и собирали отснятый материал, и бьюсь об заклад, Дек проверял каждого постоянного покупателя, стоящего за стойкой прямо перед камерой. Догадываюсь, Дек еще не видел Тристана, иначе я бы услышала об этом.

— Ты знаешь этого парня? — спросил он.

Я скрестила руки, больше для того, чтобы скрыть свои соски, которые, я знала, заострились из-за дрожи, пробирающейся вниз по позвоночнику.