Идеальный любовник

Их губы встретились. Ее руки, которыми она упиралась в его грудь, не позволяли им соприкоснуться. Саймон сделал попытку притянуть ее поближе, сосредоточил внимание на том, что она, обнаженная до пояса, сидит у него на коленях и ждет, когда он закончит последние приготовления.

Ее вынужденная слепота стала дополнительным благом, позволившим ему выиграть время, создать подходящую обстановку без риска пробудить в ней инстинктивную реакцию — опасение оказаться под контролем мужчины, что было для нее совершенно неприемлемо. Она подала ему себя на блюде, и он не собирался отказываться от пиршества.

Саймон усадил ее, поудобнее расположился сам, провел руками по гладкой коже девушки, снова остановился на нежных грудях. Страстный поцелуй породил новую волну жара в их телах. Когда ее поцелуи сделались отчаянножаркими, груди — набухшими, а соски — твердыми и выпуклыми, Саймон прервал поцелуй, запрокинул ей голову и стал осыпать поцелуями ее шею.

Руки Порции сомкнулись вокруг его плеч, одна из них оказалась у него под рубашкой, другая — на затылке; эта рука стала гладить его волосы, а тем временем Саймон отыскал место на шее, где у нее бился пульс, и припал к нему губами.

Порция тихонько ахнула.

Оторвавшись от шеи, Саймон накрыл ладонями груди, приподнял соски, а затем взял один из них в рот.

Порция вскрикнула от восторга. Этот вопль побудил Саймона продолжить ласку. Он втянул сосок глубоко в рот и принялся его сосать и сдавливать. Последовал новый вскрик. Пауза понадобилась Саймону лишь для того, чтобы перейти к ласкам другой груди. Он пировал, как победитель. Иногда Порция отстранялась, а затем предлагала ему себя снова. Он понимал каждый ее стон, каждый вздох.

Ее пальцы впились ему в плечи, вцепились в затылок. Она прижимала его к себе, умоляла взять ее. И он брал. Саймон безжалостно утолял свой пожар, давая ей возможность узнать все, что она желала, а затем безжалостно, неожиданно, вопреки ее желанию уводил от края бездны, от обжигающего пламени желания.

Время еще не пришло. Они прерывисто и тяжело дышали, когда Саймон наконец оторвался от Порции и она, обессиленная, упала к нему на грудь. Она чтото пробормотала, пошевелилась, чувственно потерлась нежными грудями о жесткие волоски на его груди. Он не сопротивлялся, нежно притянул ее к себе и поцеловал в губы, давая возможность прийти в себя.

Порция в конце концов смирилась с неизбежным, вздохнула, обмякла в его руках и сдернула со своей головы галстук.

Даже в такой темноте было видно, как блестят ее глаза. Глядя на его губы, она облизнула свои и потребовала:

— Хочу еще.

Это было именно требование.

— Нет. — Саймону было больно отказывать, тем более что он сам ощущал неукротимое желание. — Потерпи.

Он поцеловал ее, обнял и завладел ее ртом. Одновременно его руки легли ей на спину, скользнули вниз, под платье, к пышным округлостям, и стали их гладить, ласкать. Помечать то, что в один прекрасный день будет принадлежать ему.

Порция пробормотала чтото нечленораздельное, поощряя его идти дальше. Нет, дальше он не пошел — пока не пошел. Хотя знал, что скоро она будет принадлежать ему.

Скоро.

Когда Саймон наконец поднял голову, Порция открыла глаза и встретила его взгляд. Встретила бесстрашно, без всякого чувства вины.

Она лежала в его руках, прикасаясь обнаженным телом к его бедрам, ее обнаженные груди были прижаты к его обнаженной груди, его руки гладили ее нагие ягодицы, вся она излучала желание. Ему было нелегко оторваться от нее, однако Саймон мягко произнес:

— Мы должны возвращаться.

Порция поняла, что он заботится о ее репутации, и согласилась.

Они возвращались домой не спеша. Давали себе время остыть, поправить одежду. Саймон оставил галстук на шее, хотя и не стал его завязывать заново, надеясь, что во время возвращения они никого не встретят. Они шли, держась за руки, луна спряталась за облако, и сады потемнели.

Впереди показался дом. Порция нахмурилась:

— Всюду огни. Я думала, что большинство людей должны находиться внизу. Неужели уже так поздно?

Похоже, она не имела понятия о том, который час.

Саймон пожал плечами:

— Может, они вроде нас сбежали от ухаживаний Китти.

Они продолжили путь, при этом Саймон старался вести Порцию нехоженым маршрутом. Она поняла, что Саймон хочет, чтобы они проскользнули в дом незамеченными. И тут они услышали звук приближающихся шагов и шелест листьев.

Саймон остановился. Порция сделала то же самое. Они стояли в густой тени развесистого дерева и молча ждали.

От дома отделилась фигура мужчины и свернула на узкую тропинку. Очевидно, мужчина их не видел, но, когда он оказался на более освещенном, отрезке, они его узнали. Цыган шел так, словно знал каждую тропинку.

— Какого черта он здесь делает? Он в самом деле цыган?

— Вероятно, он барон цыганского табора, который большую часть лета проводит здесь, неподалеку. Его зовут Артуро.