Идеальный мерзавец

— Не знаю, кто ты, — говорит он низким голосом. — Но у меня определенно на тебя стоит. У нас еще есть время до взлета, а я не повторяю дважды.

Не хочу это слышать.

Сама отталкиваю его и бегу к людям, свету и свободе. Пусть воздух лучше пахнет ванилью, выпечкой и кофе. Пусть плачут и кричат дети, и ругаются уставшие путешественники. Что угодно, только не чувствовать его рядом.

Этот мужчина запретный плод. Сладкий и терпкий, как грех. И надо держаться от него как можно дальше.

Я смогу. Правда?

ГЛАВА 6

Марк

В самолете мое место оказалось одинаково далеко и от рыжей давалки, и от темноволосой моралистки. Так что, предупредив заранее стюардессу, чтобы не будили, когда станут разносить свои помои, которые зовутся здесь «поздним ужином на борту», я устроился в кресле, чтобы проспать все три часа полета.

Улыбнулся, потому что мне снова вспомнилось выражение лица у темноволосой, когда она увидела, как я выхожу из женского туалета. Вот умора. Кто она? Монашка или девственница, которая дает только после штампа в паспорте, или все вместе?

Кольца у нее, кстати, нет. Ее руку мне прекрасно видно, хотя ее саму нет. Я сижу в хвосте самолета, а ее посадили возле запасных выходов и она внимательно слушает пояснения стюарда о поведении в экстренной ситуации.

Неожиданно стюард поднимает глаза и перехватывает мой взгляд. И идет строго на меня. Я знаю, что сейчас произойдет, и мне это кажется забавным. К тому же я сам виноват. Если бы не разглядывал брюнетку, а спал, как и собирался, выбор стюарда не пал бы на меня. И он точно не стал бы меня будить специально.

Бортпроводник останавливается рядом с моим креслом.

— Здравствуйте, по правилам техники безопасности нам нужен еще один пассажир возле аварийного выхода и желательно, чтобы это был мужчина. Вы согласны пересесть, чтобы помочь нам?

Нужно послать его к черту. Наверняка я не единственный мужчина здесь, возле которого не надрывался бы младенец и не сидела бы беременная жена. Но моя скромняшка тоже оборачивается из любопытства, кого к ней сейчас подсадят. И ее глаза снова становятся квадратными.

А мне определенно нравится выражение ее лица, когда она смотрит на меня.

Киваю, поднимаюсь, подхватываю сумку и иду за стюардом. Он помогает мне с сумкой, пряча ее наверху, а я должен пройти к иллюминатору, чтобы сесть возле запасного выхода.

Скромница вжалась в кресло, но никуда ей от меня уже не деться. И чтобы пропустить меня, несмотря на широкий проход между креслами и вместо того, чтобы просто повернуть колени в одну сторону, она… барабанная дробь! Раздвигает ножки.

Занимаю пустое место возле иллюминатора и не могу сдержать улыбки, потому что хорошо знаю, что будет дальше. Не в первый раз летаю. И не в последний, надеюсь.

Она снова стискивает бедра и отворачивается. Может быть, постарается на протяжении всего полета делать вид, что меня здесь нет? Что ж, у нее не выйдет.

— Отлично, — кивает стюард. — Теперь, пожалуйста, познакомьтесь друг с другом.

А вот моя скромница летает не так часто, иначе знала бы бортовой этикет и правила поведения пассажиров у аварийных выходов. Она с ужасом смотрит на стюарда, но тот уже отвернулся и ничем ей помочь не может.

Улыбаюсь, хотя без толку. Она на меня даже не смотрит.

— Марк, — говорю и протягиваю руку.

Оборачивается. Брезгливо смотрит на мои пальцы, и в сердцах я снова ухахатываюсь такой реакции.

— Я вымыл руки. Тщательно.

Пожимает плечами, мол, вообще-то ей нет никакого дела до этого. Быстро пожимает руку, едва касаясь моей пальцами и перед тем, как отвернуться, говорит:

— Вера.

Самолет медленно катится на взлетную полосу, а я почему-то не могу перестать улыбаться.

ГЛАВА 7

Вера

Совершила ли я ошибку, когда решилась вот так сбежать среди ночи? Не знаю. Теперь уже не знаю. Слишком смело и рискованно для меня, которая даже на дачу не собиралась внезапно, а только после долгих часов планирования.

А тут… Другая страна, в которой я даже не нашла жилья. Что это если не безумие? Ведь очень вероятно, что мне придется неделю просидеть в аэропорту, если так и не найду, где остановится на острове.

А еще этот мужчина рядом… Марк. Слава богу, он заснул. Мужчина всегда хочет спать после секса.

Не знала, куда себя деть. Только и смотрел на меня так, что еще чуть-чуть и дырку протер бы. И что ему неймется? Зачем столько пялиться на меня?

А я тоже хороша. Вместо того, чтобы отвернуться всем телом в одну сторону, когда пропускала его, зачем-то раздвинула ноги. Так держать, Вера. Очень хочется быть следующей, кто встанет на колени перед ним на каком-нибудь кипрском унитазе?

Эта рыжая тоже здесь, на борту. Один раз прошла мимо, и даже не посмотрела в его сторону. Может быть, не узнала, а может быть, так и надо себя вести после секса в туалете. Отрицать все. С ней летит жених, они сидят где-то в носу самолета. Один раз я слышала, как она ему выговаривала за то, что испортил чехол, в котором было ее свадебное платье.

Как же я хотела быть на ее месте…