Идеальный парень

– Прекрати. – Он поцеловал меня достаточно крепко, чтобы подавить во мне всякое желание возразить ему, его ладонь скользнула по моему обнаженному торсу, оставив за собой ощущение теплоты. – Ты красивый. Такой красивый, и я не могу поверить, что наконец-то прикасаюсь к тебе.

Мне хотелось ответить ему как-нибудь изысканно и остроумно, чтобы показать, какой я был весь из себя… изысканный и остроумный, а не просто растаявшая от страсти кучка непонятно чего. Но я смог только пробормотать:

– Хрен с тобой, Оливер.

– Боже, – его голос стал хриплым. – Мне нравится, что ты такой чувствительный. Смотри…

Его пальцы стали рисовать спирали на моей руке и плече, и от его прикосновений мурашки разбегались по телу волнами, и они напоминали те волны, которые зрители иногда устраивают на стадионах. Я пытался отреагировать звуками, которые сказали бы ему: «Да, у меня так со всеми бывало, не только с тобой», но когда он пустил в дело и свой рот, постепенно усиливая давление на мою кожу, я смог издать только… вот блин, кажется, я жалобно заскулил.

– Я так, – прошептал он, – мечтал сделать это с тобой.

Я удивленно заморгал, надеясь, что мне еще удастся спастись, пока я окончательно не развалился на части.

– Почему? У меня такие грязные руки?

– Ничего подобного. – Он толкнул меня на спину, а затем расстегнул мой ремень и стянул джинсы вместе с боксерами и носками с привычной для Оливера расторопностью и деловитостью. – Я просто хочу быть с тобой. Вот так. Хочу, чтобы ты это почувствовал. Чтобы тебе было хорошо. Мне это очень важно.

Он смотрел на меня с ужасающей серьезностью, и я понимал, что он говорил абсолютно искренно. И знаете, это было замечательно, я мог позволить себе испытывать все эти чувства. Да, это было чудесно. И неважно, что меня вдруг охватило невероятное ощущение собственной наготы, которое, как ни странно, даже не было связано с тем, что я остался совсем голым. И неважно, что каждый раз, когда Оливер прикасался ко мне, он будто переделывал меня своими прикосновениями. И уж тем более неважно, что мне так сильно всего этого не хватало, но теперь, получая желаемое, я не знал, как мне этим распорядиться.

Оливер между тем начал снимать с себя оставшуюся одежду: рубашку, брюки и так далее, побросав все в кучу рядом с кроватью. Я уже почти забыл, как много значит этот момент – когда ты в первый раз видишь, как твой партнер раздевается, как срываются все покровы таинственности, как вы познаете друг друга, раскрываете друг перед другом все ваши секреты и несовершенства, и как реальность может превзойти все фантазии. Самое удивительное, что Оливер всегда казался мне каким-то не совсем реальным. Я хотел его с самого начала – с той ужасной встречи на той ужасной вечеринке, – но это было сродни желанию заполучить дорогие часы, выставленные в витрине ювелирного магазина. Такое же восхищение, смешанное с легким раздражением, когда видишь что-то идеальное, недостижимое и немного искусственное.

Но правда заключалась в том, что я никогда не видел его настоящего. Только отражение дурных фантазий моего воспаленного мозга. А в действительности Оливер был намного лучше: он был добрым и многогранным, хотя и чересчур тревожным, особенно если судить по его текстовым сообщениям. Я знал, как разозлить или рассмешить его, и я надеялся, что мне удастся сделать его счастливым.

Или, возможно, не удастся. Возможно, я был абсолютно безнадежен. Но Оливер пережил вместе со мной бредни моего отца и карри моей мамы, он держал меня за руку, пока мы отбивались от репортеров, он позволил мне отшить, а потом опять пришить его через дверь ванной. Он стал одним из самых лучших моментов моей жизни. Поэтому я должен был приложить все усилия и постараться подарить ему счастье.

– Мм, – услышал я свой собственный голос, – я тоже хочу, чтобы тебе было хорошо со мной. Я только не уверен…

Оливер склонился надо мной, и я ощутил исходившее от его сильного тела тепло, почувствовал прикосновение его идеально гладкой кожи.

– Мне с тобой хорошо. Не сомневайся.

– Но я…

– Тсс. Тебе ничего не нужно делать. Достаточно того, что ты со мной. Ты для меня…

Я посмотрел на него, не представляя, что услышу дальше. Судя по выражению его лица, он, возможно, и сам не знал, что сказать.

– Все, – закончил он.

Что ж, это было… что-то новое. Когда тебе одновременно приходится испытывать и сексуальное возбуждение, и сильное чувство, это очень изматывает, но вместе с тем вселяет в тебя надежду, пробуждает желание еще больше открыться перед любимым человеком.