Идеальный план

– Ты не любишь меня, я знаю. Для тебя я очередной трофей, пыль, которую легко удалить щёткой. Я могу сохранить ребёнка без твоего согласия…

– Ты не посмеешь так поступить со мной!

– …но это будет нечестно по отношению ко всем нам. И в первую очередь к ребёнку. Мне не нужны твои деньги, не беспокойся об алиментах. Если понадобится, родители в беде не оставят. И всё же неправильно, что я буду воспитывать нашего сына одна. Обещай, что будешь брать его к себе, когда он подрастёт.

– Сына? – Эл поражённо уставился на неё.

– Не спрашивай, откуда мне это известно, я не смогу объяснить. Просто знаю.

– Что ты от меня хочешь, Лиз?

– Твоё безразличие разбивает мне сердце.

– Ты сделала мне подсечку. Дай подняться на ноги.

– Хорошо, милый. Я понимаю.

Беременность Лизы серьёзно осложняла расставание с ней. Теперь он будет выглядеть монстром в её глазах.

Когда это тебя останавливало, Ринго? Скольких женщин ты выставил за дверь, потеряв к ним влечение? Тридцать? Пятьдесят? Сколько всего их прошло через твою постель? Рыжих, красивых, стервозных, юных, замужних. Имена и лица многих уже стёрлись из памяти. Они привносили в жизнь приятный хаос, а наскучив, получали красную карточку. Их жизни на этом не заканчивались. Они находили других, создавали с ними семьи, ставя прошлые интрижки на полки воспоминаний. С чего ты взял, что с Лизой будет иначе? Даже с беременной.

Надо же было так подставиться. Он совершенно не годился на роль отца. Подгузники, детское питание, желудочные колики, запредельная ответственность – всё это из мира, с которым он удачно расходился всю взрослую жизнь, ни разу не пересекшись.

Он выбрался из-за стола, взял кистевой эспандер, чтобы чем-то занять руки.

– Сколько тебе лет, Лиз?

– Это что-то изменит? – плача спросила она.

Между ответами «не знаю» и «не думаю» он выбрал второй.

– Не думаю. Сам не знаю, зачем спросил.

– Двадцать девять.

«Ещё можно десять раз выйти замуж», – подумал он. Наплодить с условным Василием детей, печь по утрам блинчики с джемом, измерять рост детишек с помощью дверного косяка и водить хороводы в заваленной игрушками гостиной. Не самый утопичный сценарий из всех возможных.

– Я не могу приказать тебе вытравить плод, – прервал он долгое молчание.

– Звучит ужасно.

– Закон на твоей стороне. Тебе не составит проблем подставить меня. Окончательное решение о том, рожать или нет, остаётся за женщиной. Можно сколько угодно топать ногой в знак протеста, равноправие от этого не восстановится. То же касается алиментов. Любой суд встанет на твою сторону.

– Я напишу отказ.

– Хорошая попытка, Лиз. – Он сжимал резиновое кольцо так сильно, что под кожей проступили вены. – Закон запрещает ущемлять интересы ребёнка.

– Я напишу расписку в получении денег сразу на все восемнадцать лет.

– Не всё упирается в деньги, солнышко. Из меня получится неважный отец. Ребёнок будет болеть, ты будешь болеть, в конечном счёте ты потребуешь от меня помощи. И не только деньгами. Задумаешь подчинить мою жизнь интересам ребёнка, а то и своим.

– Я никогда так не поступлю, – Лиза взяла оставленную им пустую тарелку и направилась с ней к раковине. Она продолжала заботиться о нём, невзирая на его трусливое поведение. Что с ней не так?

Вымыв посуду, она вытерла руки полотенцем, растерянно хлюпая носом.

– У тебя есть другая женщина? – спросила она.

Каждая вторая подружка спрашивала об этом, когда он поднимал тему расставания. На этот вопрос ему было легко ответить.

– Нет, Лиз, дело не в другой женщине. Дело во мне.

– Что же мне делать?

Он почувствовал, что склоняет ситуацию в свою пользу. Ещё немного, и она согласится с ним.

– Сейчас тебе лучше уйти.

– Ты прогоняешь меня. – И опять смиренное подтверждение факта.

– Нам обоим нужно обдумать положение вещей в спокойной обстановке. Спасибо за ужин. Я вызову тебе такси.

– Не нужно такси. Я хочу прогуляться. – Она взяла свои вещи и пошла в туалет, стесняясь переодеваться при нём.

– Как скажешь, – бросил он вслед.

У порога, когда она надела туфли, он открыл дверь, впуская в прихожую вечернюю прохладу.

– Тебе нужны деньги?

Она поняла, что он имеет в виду, и тихо ответила отказом.

– Я заслужил пощёчину, Лиз, – сказал Эл. – Если не две.

– Береги себя. – Она шагнула за порог. Он только сейчас понял, что не имел понятия, где она живёт.

– Ты сообщишь мне когда… – он не смог произнести окончание фразы. Слово «аборт» оставляло на языке глубокий порез. – …Когда сходишь к врачу.

– Я сделаю то, о чём ты просишь.

Она ушла, оставив его стоять в дверях в паршивом настроении. Он добился своего, но это не прибавило ему счастья.

Добравшись до кровати, Эл зарылся в подушку. Впервые за много лет расставание с женщиной причинило ему боль.

3

– Вам нравится работать в нашем агентстве?

Эл не смог рассмотреть за банальным вопросом второе дно, которое там явно имелось. В плохих американских фильмах подобная беседа заканчивалась либо повышением, либо увольнением сотрудника. Ответ мог быть только положительным. Какой прок заниматься тем, что не вызывает интерес?