Идеальный план

Напрасно он гнул извилины, изобретая способ получить деньги, оставаясь в тени. Без вовлечения в процесс посторонних невозможно сохранить руки чистыми. А это даже более опасно, чем провернуть дело в одиночку. Сообщник захочет весомую долю сладкого пирога, а то и весь пирог. Вадим не успеет моргнуть, как сам станет заложником примитивного шантажа. Никому нельзя доверять, кроме себя. Запах денег обладал свойством превращать кротких агнцев в циничных отступников. И пример с помощником, решившим начать собственный бизнес по сдаче в аренду квартир с воровства, тому подтверждение.

Иногда тактика «напролом» себя оправдывала. Он рискнул сунуть голову в пасть льва и обнаружил, что хищник не собирается её откусывать. Осталось достать из распухшего брюха причитавшийся ему приз.

– Чему ты так улыбаешься, Джон? – Эл грыз фисташки, бросая скорлупу в бумажный пакет. Он пасанул ещё на префлопе[4], сразу после раздачи Полом карт. Ему выпали двойка и тройка. Играть с таким раскладом против королей и тузов так же бессмысленно, как выступать против бластера, имея на руках пистолет с пистонами. – У твоей сигары волшебный табак?

– Последний раз я курил траву на четвёртом курсе, – ответил Вадим. – С тобой, между прочим.

– Видел бы ты свою физиономию. Светится как неоновая вывеска. Хоть очки надевай.

– Хватит на меня таращиться, Эл! А то я подумаю, что ты ко мне неровно дышишь.

– Если хочешь, чтобы меня стошнило, скажи это ещё раз.

– Старый развратник! – Вадим скривил лицо, словно проглотил слизня. – Пол, вскрывайся же!

– Не хотел мешать вашей галантной беседе, сладкие мои, – отозвался писатель, но карты перевернул. Трое мужчин склонили головы над комбинацией из семи карт, с преобладанием бубновых. Значение имели только пять из них, которые и образовывали выигрышную комбинацию.

– Можете не тужиться, – ухмыляясь, произнёс Роман, успевший с начала мальчишника вылакать половину бутылки бурбона «Jim beam», – у меня «Стрит флеш».

– Точно, – кивнул Эл-Ринго. – От восьмёрки до дамы. Что-то мне подсказывает, что этот сукин сын опять выиграл. Вскрывайся, Джорджи. Давай посмотрим, надрал ли ты нашему выскочке задницу.

Антон положил на зелёное сукно зажатые в ладошках карты. Безбожно измятые, разумеется. Сколько бы друзья не повторяли ему, что место карт на столе, он упорно не желал отказываться от привычки смотреть на их лицевую сторону во время игры, будто играл в «дурака».

– Что у меня? Что у меня? Я выиграл?!

Не дожидаясь ответа, он зарылся в листок с подсказками, стараясь выяснить, чья комбинация выше по статусу. За несколько лет игры в покер в лофте Эла, он так и не смог выучить порядок комбинаций.

– Не мучайся, Джордж, – послышался довольный голос Романа, – у тебя четыре десятки. Всего лишь «каре». Моя комбинация выше. Сдаётся мне, что это я надрал ваши задницы, господа.

В какой раз за вечер он сгрёб к себе стопку пластмассовых фишек. Ещё два подобных расклада, и он станет победителем турнира.

– Я был уверен, что выиграю! – воскликнул Антон. – Когда ты раздал пятую карту, то не смог скрыть разочарование. Я видел!

– Ага.

– Ты блефовал?

– Ага.

– Ты же никогда не блефуешь!

– Ага.

Потрясённый неожиданным откровением Антон округлил глаза. Он залил в себя вторую половину бутылки и, несмотря на внушительный вес, прилично опьянел. Все попытки скрыть это вызывали усмешки у остальных игроков.

– Мой мир никогда не будет прежним.

– Сочувствую, радость моя. – Роман неспешно тасовал карты, наслаждаясь коротким отсутствием вселенской тоски, чему в равных долях способствовали спиртное и успехи в карточной игре. Мужчина без побед становится своей бледной копией. И неважно, связаны достижения с кучей заработанных денег или искусно сколоченным табуретом. Без побед мужчину накрывала пелена апатии, разорвать которую удавалось не каждому.

Из айпада Эла в хронологическом порядке звучали сольные альбомы Пола Маккартни и Wings. Легкомысленно шутя и перекидываясь в карты, они незаметно добрались до «Venus and Mars» семьдесят пятого года. Жизнерадостная «Listen to what the man said» побуждала четверых взрослых мужчин подпевать мелодичному припеву.

Фишка дилера перешла к Антону. Сидящий слева от него Альберт поставил «малый блайнд» – фишку номиналом десять единиц. Роман, соответственно, бросил на середину стола «большой блайнд» – фишку достоинством двадцать пять условных единиц.

– Ты уже подал заявление на развод? – спросил писатель.

При слове «развод» Антон потянулся к сырной тарелке за ломтиком рокфора.

– В тот же день, когда Анжела загубила мои гитары. Спасибо за образец.

Роман пожал плечами. Пустяковое одолжение не стоило благодарности. Интернет завален шаблонами заявлений о разводе. В двадцать первом веке институт брака переживал не лучшие времена.

– Зря она это сделала. И ведь не привлечёшь к ответственности. Ни свидетелей, ни доказательств.

– «Гибсон Лес Пол» был мне дорог, – Антон положил сыр на лаваш, добавил сверху кружок помидора. – Сейчас я не в том положении, чтобы выложить за новую гитару сто пятьдесят тысяч рублей.