Идеальный роман

Она смогла пережить и этот ужас, ей удалось спастись благодаря Джесси и тому, что Ханна сама перехитрила убийцу. Болтон Крачфилд был застрелен. И, несмотря на то, что он больше не представлял собой физической угрозы, Джесси не была полностью уверена, что ему не удалось пробраться в разум Ханны и не развратить его своей больной идеологией, основанной на крови и отрицании общепринятых человеческих ценностей.

Джесси встала на ноги отчасти, чтобы потянуться, но также и потому что почувствовала, как её затягивает болото собственных мыслей. Она посмотрела на своё отражение в зеркале, висевшем в гостиной. Следовало признать, что, несмотря на то, что последние два месяца Джесси неожиданно для себя провела в роли опекуна проблемного подростка, выглядела она по-прежнему довольно презентабельно.

Взгляд её зелёных глаз оставался светлым и ясным. В отличие от привычного хвостика, сегодня она распустила свои каштановые волосы до плеч, демонстрируя их красоту и ухоженность. Уже достаточно долго она жила без постоянного страха быть преследуемой серийными убийцами, и это позволило ей вернуться к привычным физическим тренировкам, что придало её крепкому высокому телу силы и выносливости, которых в последнее время ей так не хватало.

Как ни странно, за последнее время в расследуемых ею делах не было ни перестрелок, ни ножевых ранений – ничего, что могло бы нанести ей дополнительные травмы. Следовательно, новые экземпляры не пополнили её внушительную коллекцию, состоящую из колотой раны в области живота, шрамов на обеих руках и ногах и длинного двенадцатисантиметрового розоватого шрама в форме луны, который пролегал от ключицы до правого плеча.

Она непроизвольно дотронулась до него, задаваясь вопросом, скоро ли наступит момент, когда кое-кто увидит этот шрам вместе со всеми остальными. Она чувствовала, что вскоре они с Райаном смогут внимательно изучить физические несовершенства тел друг друга.

Детектив Эрнандес был для неё не только коллегой по работе, вместе с которым она проводила расследования, но и её парнем. Это определение казалось слегка странным, но другого она не могла подобрать. С тех пор, как Ханна переехала к ней, Джесси с Райаном встречались почти регулярно. И хотя между ними ещё не было физической близости, они оба знали, что этот момент не за горами. Предвкушение этого создавало между ними на работе слегка неловкую, но одновременно по-своему интересную атмосферу.

Открывшаяся дверь отвлекла Джесси от этих мыслей. Ханна вышла из кабинета, при этом она не выглядела ни расстроенной, ни погружённой в себя. Она казалась подозрительно спокойной, что было само по себе странным, учитывая всё, через что ей пришлось пройти.

Доктор Леммон провела её и поймала взгляд Джесси.

- Ханна, - сказала она. – Я хотела бы поговорить с Джесси пару минут. Не могла бы ты подождать здесь?

- Конечно, - садясь, ответила Ханна. – Дайте знать, когда закончите обсуждать степень моей ненормальности. А я пока подумаю, стоит ли мне заявлять о нарушении закона о конфиденциальности медицинских сведений.

- Вот и отлично, - спокойно сказала доктор Леммон, не ведясь на провокацию подростка. – Входи, Джесси.

Джесси устроилась на том же диванчике, на котором сидела и во время собственных сеансов, а доктор Леммон села напротив.

- Буду краткой, - сказала Дженис. – Отбросив в сторону её сарказм, я всё же не думаю, что Ханне пойдёт на пользу, если она будет переживать, что я делюсь с тобой тем, что она рассказала мне, хоть я её и уверила, что не буду этого делать.

- Не будете или не можете? – уточнила Джесси.

- Ей ещё нет восемнадцати лет, поэтому технически, как её опекун, ты могла бы настоять на этом. Но я считаю, что это подорвёт доверие, которое я пытаюсь завоевать. Мне понадобилось немало усилий, чтобы она начала по-настоящему открываться. И я не хочу рисковать.

- Поняла, - сказала Джесси. – Тогда для чего же Вы меня сюда позвали вообще?

- Джесси, я обеспокоена. Не вдаваясь в подробности, я просто скажу, что за исключением единственной нашей встречи, на которой она проявила хоть немного эмоций по отношению ко всему тому, через что ей пришлось пройти, Ханна, в основном… невозмутима. Вспоминая об этом сегодня, когда я узнала её получше, я могу сказать, что она позволила себе это единственное проявление эмоций, чтобы меня успокоить. Кажется, Ханна отгораживается от произошедших с нею событий, как будто она была лишь их свидетелем, а не участницей.

- В этом нет ничего удивительного, - сказала Джесси. – На самом деле мне это очень хорошо знакомо.