Идеальный шпион

Сид Лемон превратился в низенького коренастого старичка, был он одет во все коричневое. Каштановые волосы без единой сединки были разделены прямым пробором точно по середине головы. На галстуке по коричневому фону шли лошадиные головы, с сомнением посматривавшие на сердце Сида. На нем была коричневая вязаная кофта на пуговицах, коричневые отутюженные брюки, и носы его коричневых ботинок блестели, как конские каштаны. Среди паутины проложенных солнцем морщин весело смотрели два ярких, блестящих, как у зверька, глаза, а вот дышал он с трудом. В руке у него была палка из терновника с резиновым наконечником, и при ходьбе узкие бедра его перекатывались, колыхаясь точно юбка.

— В следующий раз, когда нажмете на этот звонок, просто скажите, что вы — англичанин, — посоветовал он, проводя гостя в маленький, безупречно чистый холл. На стенах Бразерхуд увидел фотографии скаковых лошадей и молодого Сида Лемона в костюме для эскотских забегов. — После этого вы четко скажете, зачем явились, и я снова скажу — проваливайте, — закончил он с хохотком и, неуклюже опираясь на палку, развернулся к Бразерхуду и подмигнул ему: это, мол, шутка.

— А как поживает молодой щучонок? — спросил Сид.

— В отличной форме, спасибо, — сказал Бразерхуд.

Сид резко опустился на стул с высокой спинкой, затем, опираясь, словно престарелая герцогиня, на палку, принялся искать наиболее удобную позу. Бразерхуд заметил, какие глубокие тени залегли у него под глазами, а на лбу выступил пот.

— Придется вам сегодня похозяйничать, сквайр, я что-то не в себе, — сказал он. — Это в углу. Поднимите крышку. Я глотну капельку виски для здоровья, а вы наливайте себе, сколько хотите.

Пол в комнате был накрыт толстым темно-бордовым ковром. Мрачный швейцарский пейзаж висел над выложенным плитками камином, рядом с которым стоял отличный бар из жженого ореха. Бразерхуд приподнял крышку, и заиграла музыка — этого-то Сид и ждал.

— Знаете эту мелодию, нет? — спросил Сид. — Послушайте. Опустите снова крышку… так… а теперь поднимите. Вот она.

— Это же «Под сводами», — с улыбкой сказал Бразерхуд.

— Конечно. Мне подарил этот бар его отец. «Сид, — сказал он. — Я сейчас не в состоянии подарить тебе золотые часы, и я не могу платить тебе пенсию. Но есть у меня одна вещь, которая немало развлекала нас на протяжении лет, — шиллинг-другой она стоит, и я хотел бы, чтобы ты взял эту вещь в знак нашей дружбы». Мы — Мег и я — быстренько подкатили пикап, пока на бар не наложили лапу эти артисты-мздоимцы. Пять лет назад это было. Рик в свое время шесть таких купил в «Хэрродсе», чтоб рассчитываться со своими связными. Остался только этот. Рик не просил вернуть его, ни разу. «Все еще играет, Сид? — спросит, бывало. — Много, знаешь ли, хороших мелодий сыграно на старой скрипке. Я и сам еще могу кое-чем удивить». И мог. Чертовым струнам крепко доставалось, когда он появлялся. До самого конца. А вот на похороны к нему я не попал. Болен был. Как они прошли?

— Мне говорили, было все очень красиво, — сказал Бразерхуд.

— Так и должно было быть. Он ведь оставил свой след. Хоронили-то, знаете ли, не кого-нибудь. Этот человек пожимал руку кое-кому из Самых Высокочтимых в стране. Герцога Эдинбургского он звал Филиппом. А про него писали, когда он умер? Я несколько газет просмотрел, но мало чего увидел. Потом подумал: наверное, берегут материал для воскресных выпусков. Ведь с Флит-стрит никогда заранее ничего не известно. Я б проник туда к ним, если б был здоров, предложил бы им пару монет для верности. Вы, случайно, не шпик, сэр?

Бразерхуд рассмеялся.

— А вид у вас шпика. Я ведь, знаете ли, сидел за Рика. Собственно, многие из нас сидели. «Лемон, — бывало, говорит он (всегда звал меня по фамилии, когда ему что-то от меня было нужно, сам не знаю почему). — Лемон, меня прищучат за подпись на этих документах. А вот если я скажу, что это не моя подпись, а ты скажешь, что подделал ее, никто от этого не станет умнее и не пострадает, верно?» — «Ну, — сказал я, — я-то пострадаю. Мне за это придется немало отсидеть. Если отсидка делает человека умнее, я стану мудрым, как Мафусаил».[54] И все-таки я сказал, что это я подделал. Сам не знаю почему. А он сказал, что, когда я выйду, получу пятьдесят косых. Я-то знал, что не получу. Это, наверное, и называется настоящей дружбой. Такой бар — да его в наши дни в жизни не добудешь. Выпьем за Рика. Поехали!

— На здоровье! — сказал Бразерхуд и выпил под одобрительным взглядом Сида.