Идеальный скандал

— Но твои желания, дорогая, — это просто неслыханно! Забудь о тете Лил. Ты к ней не вернешься. Я не могу позволить тебе поехать к ней в Париж. С моей стороны это было бы непростительной ошибкой. Что же касается лорда Уоллинга, то я дал согласие на то, чтобы он навестил нас завтра пополудни. И ты постараешься вести себя как настоящая леди. А за этим последует обручение. — Поднявшись со стула, граф добавил: — Не забывай, Изабель, что ты — старший ребенок в семье. Подумай о двойняшках. Ты должна быть для них примером.

Изабель и так частенько думала о своих младших брате и сестре, о двойняшках Энтони и Эмбер. Однако она полагала, что может только одним способом подавать им хороший пример — страстно стремиться к своей цели.

Отец улыбнулся в ответ на ее молчание:

— Ты славная девочка, Изабель. Надеюсь, ты забудешь о своих глупых фантазиях. Я позволил тебе писать акварелью только в качестве развлечения. Но теперь пора выкинуть искусство из головы и подумать о своем будущем, подумать о том, как стать примерной женой.

Изабель молча кивнула и опустила голову, ей казалось, что именно так должно выглядеть примерное поведение. Краем глаза она заметила, что отец поворачивается и уходит. Как только дверь библиотеки захлопнулась за ним, она вскочила на ноги и бросилась к письменному столу. Выдвинув ящик, девушка принялась рыться в отцовских бумагах. Она знала: если Уоллинг приедет завтра, то нельзя терять время.

Направляясь к парадной двери особняка Уэстли, Маркус Хоксли перепрыгивал через ступеньки — он ужасно не любил проигрывать, а на кону стоял Гейнсборо.

В это утро Лондонская фондовая биржа была весьма оживленным местом. Когда же Маркус узнал о грядущих торгах и о продаже картины Томаса Гейнсборо «Морское побережье с рыбаками», он срочно покинул свой кабинет, а его секретарю пришлось отменить несколько важных встреч.

Взбежав по ступенькам особняка, Маркус уже поднял руку, чтобы постучать, но тут дверь распахнулась, и перед ним появился дворецкий сурового вида. А внутри уже толпились люди, и это означало, что он опоздал.

На щеке его задергался мускул, он не был готов к проигрышу.

Как только Маркус ступил в роскошный холл с мраморным полом, сверкающими хрустальными канделябрами под потолком и прекрасными картинами, висевшими на стенах, к нему приблизился высокий и тоненький, как тростинка, человек. Его длинные ноги были обтянуты полосатыми брюками, и оттого казалось, что он передвигается на ходулях.

Голова же его была абсолютно лысой, а на узком бледном лице сияли ярко-голубые глаза.

— Добрый день, мистер Хоксли, — сказал он. — Я предвидел, что сегодня встречусь с вами.

Маркус ответил коротким кивком на приветствие Данте Блэка, бывшего аукциониста «Бонэмз» note 1.

— Где же он, Данте?

— У покойного лорда Уэстли было множество прекрасных произведений искусства, — ответил мистер Блэк. — Что же касается «Побережья с рыбаками» Гейнсборо, то эта картина находится на втором этаже в конце коридора. За библиотекой. Но сегодня здесь выставлены и другие работы, которые могут вас заинтересовать. Поверьте, все лоты представляют собой редчайшие произведения искусства. — Данте извлек из жилетного кармана золотые часы и, взглянув на них, добавил: — До начала аукциона остается всего пятнадцать минут, мистер Хоксли.

Маркус кивнул:

— Благодарю вас, Данте. Как раз столько времени мне и потребуется для того, чтобы ознакомиться со всеми лотами.

Гадая, какие еще произведения искусства имел в виду аукционист, Маркус помчался вверх по лестнице. Он всегда был готов добавить к своей обширной коллекции новые произведения искусства, если они того стоили.

Шагая по коридору, Маркус кивал встречавшимся на пути знакомым богатым коллекционерам, кураторам музеев и просто титулованным любителям искусства. Здесь был даже лорд Ярмут, личный представитель принца-регента, весьма влиятельный и хорошо разбирающийся в изящных искусствах коллекционер. Что ж, ничего удивительного… Ведь было известно, что Принни — страстный поклонник Томаса Гейнсборо.

Обменявшись приветствиями с лордом Ярмутом, Маркус вошел в комнату рядом с библиотекой. Переступил порог — и замер в изумлении. Потом вдруг разразился громким смехом.

Эта комната, довольно просторная, была почти вся уставлена рядами статуй эротического толка. Тут были нимфы с огромными грудями, а также свирепые воины и юноши, причем все — с гигантскими пенисами. Кроме того, здесь имелись и пары в разных эротических позах — пары, поражавшие своей разнузданностью. Некоторые из любовников были запечатлены в момент экстаза, то есть с запрокинутыми головами и раскрытыми ртами, что, очевидно, обозначало наивысшую степень наслаждения.

Стены же были украшены фресками эротического содержания, а также картинами, изображающими оргии римлян, одетых в тоги и возлежавших рядом с мраморными бассейнами.

А в конце комнаты располагалась огромная овальная кровать, на которой вполне могли бы поместиться четверо. Кровать эта была украшена ярко-красными атласными покрывалами, а по всему периметру ее окутывал полог из прозрачной красной ткани.