Идеальный сын

Подтягиваю к себе дневник, начинаю писать.

Глава 38

Стенограмма опроса. Присутствовали: Эллиот Сэндлер (Э.С.); Тереза Кларк (Т.К.) (пациент Оклендской больницы, отделение Хартфилд)

Среда, 11.04. Сеанс № 2 (продолжение)

Э.С. Снова здравствуйте, Тесс. Прежде чем начнём, не налить вам стакан воды?

Т.К. Нет, спасибо.

Э.С. Как, болит?

Т.К. Терпимо. Что стало известно? Вы уже знаете, где Джейми?

Э.С. Работаем. Вы ранее заявляли, что кто-то прокрался к вам домой и что-то украл. Это в тот раз вы впервые вызвали полицию?

Т.К. Нет.

Э.С. Что же вы предприняли?

Т.К. (Пауза.) Замки поменяла. Это Шелли мне сказала, что в полицию лучше не звонить. Она меня убедила, что мне никто не поверит, что я это всё придумала. А я не придумала, всё было на самом деле.

Э.С. Вам, наверное, было страшно находиться в собственном доме?

Т.К. Не всегда. На тот момент, по крайней мере, нет.

Э.С. Но потом стало страшно.

ТС: Стало.

Глава 39

Суббота, 24 марта – до дня рождения Джейми 15 дней

Сегодня я проснулась злая. Даже, я бы сказала, в ярости. Злая на тебя за то, что ты умер. На того мерзкого человека за то, что назвал меня «Тесси». Злая на себя, что боюсь. Злая, потому что что-то вокруг творится, что-то не так, что-то ты от меня утаил.

Вчера вернулся слесарь, поменял замки на входной и боковой дверях. Он протянул мне два комплекта блестящих новых ключей, но каждый час или что-то вроде того я вдруг замечаю, что мягко иду в тапочках по кафельной плитке и проверяю, точно ли заперты все двери.

Так что сегодня я проснулась злой, в отвратительном настроении, а Джейми был тихий. Всё утро он просидел в своей комнате, играя в лего. На обед я приготовила бутерброды, к которым никто из нас не притронулся, а когда Джейми встал из-за стола, то забыл отнести свою тарелку в раковину. Обычно мне всё равно, я убираю за сына, но сегодня была злая и сказала ему:

– Джейми, вернись и поставь свою тарелку у раковины, пожалуйста.

Он уже успел надеть пальто и один сапог. Он встал, выпрямился и сказал:

– Я иду в свой домик на дереве. А ты сама можешь поставить.

Меня переполнило раздражение. Слова сами вырвались у меня громко, зло – я даже подумать не успела.

– Джейми, чтобы сейчас же вернулся и поставил тарелку у раковины.

Джейми высунул язык, качая взад-вперёд зубик, который всё у него никак не выпадет, с прищуром зло посмотрел на меня. Я уже хотела снова гаркнуть, но он потопал через кухню в одном сапоге, волоча засохшую грязь по плиткам.

– Спасибо, – пробормотала я, стиснув зубы, а Джейми взял со стола тарелку.

Только он не отнёс ее к раковине, а взял покрепче и бросил, как фрисби. Успел уже половину расстояния до боковой двери пробежать, когда она разбилась вдребезги. Целился прямо в меня и почти попал. Тарелка пролетела мимо и со звоном ударилась о шкаф, отскочила и разбилась о столешницу.

– Вот бы моя мама была Шелли! – крикнул он и исчез в саду. Я даже ничего сказать не успела.

Вся кухня в осколках фарфора – они белеют в затирке между плитками, обломки побольше полетели под печь, а один срикошетил от пола мне в тапочек.

Упала на колени, разрыдалась злыми, ненавистными мне самой слезами. У нас всё было гораздо лучше. Я не огрызаюсь из-за каждой мелочи. Думала, что всё у нас хорошо, но нет. Вот совсем не так.

В эти мгновения я себя ненавидела. Ненавидела то, во что превратилась, – мать, которая орёт на своего ребенка по пустякам. И тебя тоже ненавидела, кстати.

Ох, Тесси, прости меня.

Я всё прокручивала в голове слова Джейми. Говорила себе, это он в сердцах. Сказал, просто чтобы меня задеть. Ну что же, получилось, цель поражена.

Только встав на четвереньки и подметя последние осколки тарелки, крошки, грязь, я поняла вдруг, как разладились наши отношения с Джейми. Стала вспоминать последний месяц – как мы вместе плакали на диване или как вместе шли из школы, он на меня наорал, а я его чуть не ударила, чуть. Бывали и нормальные моменты, когда я очень старалась: мы играли в настолку или скакали по лужам, и Джейми было неплохо.

И я поняла, что нужно придумать что-то весёлое, как бы тяжело мне ни было, какой бы усталой я себя ни чувствовала. Я должна, и точка – ради Джейми. Он настроение перенимает у меня: я грустная – и он грустный; я злюсь, он срывается.

Нужен ему смех, да нам обоим нужен. Поэтому после того, как я отодвинула холодильник, как смела десятилетиями копившиеся под ним слои грязи и пыли и последние фарфоровые обломки, как задвинула его обратно, так и не найдя магнитик с Джейми, после того, получается, как я пообедала без Джейми, который пропал у себя в комнате, я включила телевизор и позвала: «Джейми!»

– Отстань! – откликнулся сын.

– Тут «Сам себе режиссёр», а я глажу. Не хочешь спуститься ко мне?

Молчание, потом скрип двери, стук его ножек по лестнице.

Я ничего не сказала ему про тарелку. Ничего совсем. Перенесла только старую лампу твоей матери из малой гостиной в обычную. Не лампа, а привет от времён Мисс Марпл – бордовый абажур с бахромой, свисающей вниз над изогнутой подставкой из темного дерева – но зато светит ярко, удобно гладить.