Идеальный вариант

– Спасибо, Анечка! Дай, я тебя поцелую. Я так соскучилась, – чмокала снисходительно подставленную щеку. – Как дела в школе?

– Нормально.

– Учишься хорошо?

– Нормально.

– А друзья? Подруги? Подруги есть у тебя?

– Да нормально все.

– А кушаешь хорошо? Что-то, кажется, ты похудела.

– Мам, слушай, я пойду, а? Там, наверное, бабуля волнуется, и уроков куча.

– Может, в воскресенье в кино сходим?

– У нас с бабулей билеты в театр.

– Тогда в следующее?

– Абонемент в консерваторию.

– А на каникулах?

– А на каникулах мы к тете Леле едем. Ну, все. Пока.

И как после этого есть баранки?

Когда дочери исполнилось пятнадцать, Дина снова вышла замуж. Мама ее к тому времени умерла, и новая встреча явилась спасением от одиночества. Избранником оказался хороший, порядочный мужчина с жилплощадью. Обменяв его двушку и ее комнатушку с доплатой, они оказались обладателями трехкомнатной квартиры в центре Москвы. Теперь своей жилплощадью Дина могла бы легко утереть нос ненавистной Леле, но не хотелось. Та воспитывала двоих детей и жила с мужем душа в душу. Дина с мужем тоже не ругалась, но вот перенесенная им в детстве свинка детей иметь не позволила.

– Не грусти! – сказал он, когда признавался. – У тебя же есть Анечка.

«Анечка есть, да только не у меня», – подумала Дина и промолчала. А что тут скажешь?

Шли годы. Дина была хорошей женой и жила почти счастливой жизнью. Ходила не только на работу, но и в кафе-мороженое, и в кино, и даже на выставки. Иногда встречалась с Анюткой – уже вполне взрослой дамой, приятной во всех отношениях. Та была замужем за перспективным молодым человеком и ждала ребенка.

– Если нужна будет помощь, – сказала Дина, – только скажи. Я все сделаю. Если хочешь, уволюсь и буду сидеть с малышом.

– Зачем? – изумилась дочь. – Есть же бабуля.

Через восемь лет бабули не стало, и Анютке скрепя сердце пришлось обратиться к матери. И она, и муж работали в сфере финансов и не могли себе позволить осесть дома с ребенком. Финансовая стабильность пошатнулась бы, и это казалось страшным сном. Разве можно не полететь на Сейшелы и не отовариться коллекционными костюмами в Милане, и не приобрести умопомрачительные шторы для квартирки на берегу моря в Хорватии? А Дина уже вышла на пенсию. Ее муж по-прежнему работал и не требовал от жены ничего, кроме вовремя подогретого и совсем не выдающегося ужина. В общем, присматривать за внучкой оказалось не в тягость, а в радость. Она водила Лику на плавание и в музыкальную школу, читала стихи и пела песни, рассказывала о послевоенной жизни и кульке баранок, вкуснее которых так никогда ничего и не ела. Лика оказалась доброй, внимательной и ласковой девочкой. К Дине быстро привыкла, ластилась, обнимала и называла любимой бабулей. Вот только иногда спрашивала:

– А почему вы с мамой поссорились?

– Мы с ней не ссорились, малыш.

– Но ведь все не просто, да?

– Да.

– А почему?

– Это было так давно, я уже и не помню.

– Ты меня обманываешь.

– Да нет же.

– Честно?

– Честно.

– А она говорит, ты ее на баранки променяла.

– Какая глупость! – На глазах выступали слезы. Лика подскакивала и принималась утешать бабушку:

– Ну, не плачь! Не плачь, пожалуйста! Мама правда глупости говорит.

Дина послушно вытирала слезы, а внучка улыбалась. Потом робко и очень серьезно спрашивала:

– Ба!

– Чего тебе?

– Ты если где встретишь те баранки, обязательно принеси попробовать, хорошо?

– Хорошо. Только их теперь и не найдешь нигде.

Дина и не искала. Но нашла. Совершенно случайно. В булочной около музыкальной школы, куда теперь торопилась за Ликой. Баранки наигрывали в пакете сладкую мелодию, упоительный вкус наполнял рот, а приятная сытость – желудок. Дина почти бежала по улице, не сдерживая губ, которые то и дело расплывались в улыбке. «Сейчас она, наконец, попробует. Поймет, моя кровиночка, что это за прелесть. Узнает. И матери расскажет, что это за прелесть баранки. Если бы не они, может, и не было бы Анютки. Так что обвинять меня не надо. А не было бы Анютки, и Лики не было бы».

А было бы… Было бы все по-другому и, возможно, обошлось бы без неудачных браков, поспешных абортов и брошенной дочери.

Едва Лика показалась в раздевалке, Дина протянула ей пакет с баранками. Глаза светились счастьем. Она смеялась. Внучка почти с вожделением схватила лакомство и откусила кусок. На лице ребенка выступила целая гамма чувств: удивление, разочарование и даже недоверие.

– Гадость! – резюмировала Лика.

– Гадость? – оторопела Дина. – Но я же пробовала.

– А ты попробуй еще раз, – сказала девочка и посмотрела на бабушку очень грустным и взрослым взглядом.

Дина не посмела ослушаться. Надломила баранку, пожевала чуть-чуть и вдруг почувствовала, что, если немедленно не выплюнет, задохнется. Выбежала на крыльцо и долго плевала в урну, не обращая внимания на брезгливо оборачивающихся прохожих. Опустошенная и несчастная вернулась в раздевалку.

– Ну? – пытливо поинтересовалась Лика.

«Все было бы по-другому», – снова подумала Дина и кивнула:

– Гадость.

Бабушка и внучка вышли из школы и медленно побрели в сторону дома.