Идеальный воин

Когда утром нас с Зуюк разбудила полиция, я не сразу понял, зачем приперлись эти два крепких типа в форме, державшиеся настороженно, готовые сразу применить электрошокеры. Мне позволили одеться, после чего один из них пристегнул свою левую руку к моей правой странными наручниками из упругого пластика, который твердел при натяжении, вдавливался в тело и становился мягче, когда прекращаешь дергаться. Полицейские доставили меня в уже знакомое отделение полиции к уже знакомому дознавателю Мещерякову, который успел подрасти до старшего лейтенанта.

— Я так и знал, что мы еще встретимся, — начал он разговор.

— Надо было сказать мне. Тогда бы уехал с Сахалина и больше не расстраивал, — шутливо произнес я.

После чего он ознакомил меня с моими правами, потребовав подтвердить четко и ясно, что понял их, и предложил дежурного адвоката или платного по моему выбору. Я отказался от обоих вариантов, потому что был уверен в своей невиновности. Меня обвиняли в нанесении тяжкого вреда здоровью гражданину Чогденову М. Н. Оказалось, что я разбил ему левое яичко, что может повлиять на репродуктивные способности, и вдобавок сломал два ребра

— Этот тип преследовал мою девушку. Несколько дней он поджидал ее возле нашего дома, из-за чего она боялась выйти одна. Когда он пришел в очередной раз, я сказал ему, чтобы ушел и больше не появлялся. Он полез в драку, за что и получил, — рассказал я.

— Потерпевший утверждает, и этому есть видеоподтверждение, что первым ударили вы, — сказал дознаватель.

— Правильнее сказать, я уклонился от его удара и попал первым, — возразил я.

— На видеозаписи видно, что он просто протянул руку в вашу сторону… — начал старший лейтенант Мещеряков.

— … чтобы в последний момент ткнуть в болевую точку и вырубить меня, — закончил я. — Сам так умею, поэтому принял ответные меры.

— При этом вы дважды ударили ногой гражданина Чогденова, лежавшего на земле и не оказывавшего сопротивления, — продолжил он.

Если у них есть видеозапись драки, а камер везде натыкано несчитано, то отказываться глупо, но и признавать еще глупее, поэтому я ответил:

— Не помню. Я был в состоянии аффекта, плохо контролировал свои действия, — и решил, что дальше один не справлюсь, нужен профессионал: — Я передумал. Давайте продолжим допрос в присутствии платного адвоката.

Я выбрал самого дорогого из тех, кто занимался подобными делами. Тем более, что и фамилия у него была адвокатская — Шоломон. Это был полноватый пожилой ашкенази с эпилированным лицом и, наверное, телом. По крайней мере, на тыльных сторонах пухлых ладоней и запястьях волос не было. Он сообщил по видеосвязи, что сейчас сильно занят, но приедет, чтобы поговорить со мной и принять окончательное решение.

Любому адвокату не нужны проигранные дела. Они портят не только карму, но и наносят ущерб деловой репутации и, как следствие, бьют по карману. Поскольку есть безнадежные дела, но за них хорошо платят, для адвоката важно, чтобы клиент остался доволен, даже если чудо не случится. Шоломон и приехал, чтобы убедиться, что я адекватен, понимаю неизбежность наказания и надеюсь с его помощью всего лишь добиться смягчения. Что я ему и сказал.

— Я возьмусь за ваше дело, — согласился он и поделился соображениями, заодно продемонстрировав, что по пути ознакомился с моим личным делом: — То, что вы контуженный и при этом успешно учитесь в университете — это очень хорошо. Если бы вы не били лежачего, было бы еще лучше, можно было бы избежать наказания или отделаться условным сроком.

— Проверьте этого типа. Наверняка он приставал и к другим девушкам, — подсказал я.

— Молодой человек, не учите меня моей профессии! — насмешливо произнес адвокат Шоломон и пообещал: — Сейчас договорюсь, чтобы вас перевели под домашний арест, потому что вам необходимо продолжать учебу.

Через два часа я был в своей квартире, за пределы которой мне разрешено выходить на двухчасовую прогулки не далее трехсот метров от дома один раз в день и для сдачи экзаменов. Во втором случае я обязан за сутки проинформировать полицию.

25