Идеальный воин

Зуюк выполнила мою просьбу в точности. Два дня у меня ушли на приготовление снадобья. Чувствовал себя средневековой колдуньей. После окончания почти весь кусок сыра рокфор спустил в унитаз.

— Ты с ума сошел⁈ — возмутился сосед по камере, который был любителем сыров, особенно голубых.

— Забудь, что я получал его, — посоветовал ему. — Для остальных я жру в одну харю, с тобой не делюсь, поэтому не знаешь, что именно.

— Понял, — въехал Лошарик.

Более сложной частью было скормить приготовленную пилюлю Слизню так, чтобы и он не заметил, и на камеры не попало. Лучшим местом была столовая. Там самообслуживание: идешь вдоль отделов с ячейками и берешь в каждом одно блюдо. Нельзя взять два или поменять. Ошибся — твои проблемы. В следующий раз будь внимательнее. Можно попросить идущего следом и поменяться, но соглашаются редко. Именно такая ситуация и случилась со Слизнем или просто хотел спровоцировать идущего за ним. Он взял один салат, а потом увидел другой. Помогать ему отказались. Началась словесная перепалка. Оба прекрасно владели русским языком. Я воспользовался этим, решив остаться без салата, обошел ругавшихся, по пути незаметно обронив кое-что в суп жертвы. После чего сел так, чтобы видеть большую часть зала.

Слизняк расположился подальше и лицом ко мне. Наверное, чтобы не упускать из вида опасность. Ел он выпендристо — долго возюкал гибкой, легко ломающейся, красной, пластиковой ложкой в зеленой пластиковой глубокой тарелке, как пальцем в носу, но таки съел всё. Если задуманное мной не получится, буду знать, что препарат был употреблен, но подействовал не так, как мне хотелось.

Слизняка нашли мертвым перед ужином в камере на застеленной кровати. Он был одет и обут. Ложиться днем запрещено, однако стукачам и сукам делали исключение. Не знаю, по какому разряду проходил Слизень у администрации. Подозреваю, что по обоим сразу. Его сокамерник после обеда ушел играть в нарды и только перед ужином вернулся в камеру, где и обнаружил еще теплый труп. Он должен был прийти раньше и спасти эту сволочь. Труп мне ни к чему. Собирался только попугать, чтобы и ему, и остальным было неповадно провоцировать меня. Теперь будет вскрытие, и патологоанатом придет к выводу, что Слизень умер от удушья, вызванного ядовитым спиртом цикутоксином, который является врагом гамма-аминомасляной кислоты, важнейшего нейромедиатора.

У заключенных случилось что-то типа праздника. Не одному мне надоела эта погань. На следующий день в камерах, в которых жили «жертвы» покойного, а таких оказалось с полсотни, провели тщательнейший шмон с использованием ультрафиолетовой лампы, ионно-дрейфового детекторов и газосигнализатора. Каждого подозреваемого обследовали с особой тщательностью. Меня особенно и, как позже понял, результативно. У двоих нашли следы наркотиков. С нами тремя и начали разбираться усиленно.

Оперуполномоченный Пикмунов — худощавый верткий капитан –начал издалека:

— Вы учитесь на отделении органической химии и должны знать о ядовитых веществах.

— Проходили на третьем курсе. Сдал зачет и сразу забыл. Вы, уверен, тоже изучали яды, и черта с два назовете хоть одну формулу. Если бы даже запомнил, для изготовления нужна лаборатория и редкие ингредиенты. Я будущий инженер, а не волшебник, — возразил ему.

— Да, пришлось освежить информацию о ядах, когда получил это дело, — согласился он. — Как и вы это сделали три недели назад, уделив особое внимание вёху ядовитому, он же цикута.

Тотальный надзор рулит.

— Это запрещено? — задал я вопрос.

— Нет, у нас свободная страна. Каждый может интересоваться, чем угодно, а вот использовать — нет. Следы этого вещества нашли на вашей одежде и других предметах в камере, — сообщил капитан Пикмунов.

Я понял, что пора звать адвоката.

Встретился с ним в специальном помещении без окон, но уверен, что прослушка все-таки есть. Скорее всего, микрофон спрятан в источнике рассеянного света, который делал эпилированное лицо адвоката Шоломона неестественно бледным, как и мое, наверное.

— Я был уверен, что мы встретимся не только по поводу УДО, — иронично начал он.

— Да, я плохо вписываюсь в современное общество, — согласился с ним и поинтересовался: — Что у них есть на меня?

— Просмотры информации о ядах и их изготовлении, в том числе цикутоксина из корневищ растения, от которого умерла жертва; следы этого вещества на одежде и в тумбочке; показания заключенного Пянзи, который видел, как вы во время получения еды в столовой вкинули что-то в тарелку жертвы в день ее смерти, — перечислил адвокат Шоломон и сделал вывод: — Этого хватит на сто пятую, часть первую — от шести до пятнадцати лет. Попробую переквалифицировать на сто девятую «Причинение смерти по неосторожности». Хотели наказать, но не убить. Это два года. Предупреждаю сразу, шансов мало.

Пянзи — это тот урод, который ссорился со Слизнем в очереди. Наверное, ему пообещали снятие замечаний, что даст право на УДО. Лошарику оно не светило, поэтому, наверное, и не сдал меня. Зеки в эту эпоху стали дешевыми. Впрочем, они и раньше были по большей части беспринципными подонками.