Идеальный воин

Первой погасили станцию радиоэлектронной борьбы. Получилось это только со второй попытки. Во время приближения к ней у «Глухаря» начали сильно глючить зачатки мозгов. Чем ближе был к точке пуска ракет, тем неуправляемей становился. В итоге проскочил сильно вперед, за цель, и вот там стал вести себя более предсказуемо. Я успел навестись на станцию РЭБ и выпустить ракету, с которой в последний миг потерял связь, но она сама врезалась в цель, уничтожив ее. После чего «Глухарь», словно стряхнув в себя одурь, опять стал послушным. Скорее всего, враг придумал что-то новое против нашего беспилотника, вполне действенное, однако было оно направленного действия и поворачивалось слишком медленно или расчет сработал плохо. В итоге погибли вместе со станцией. Надеюсь, результаты испытаний не отправлялись сразу, поэтому разработчики не узнают, что находятся на правильном пути.

Следующими целями были два парящих танка из многослойного пластика, особо прочного. Ракеты с зарядами плазмы прошили броню и выжгли всё внутри, включая единственного члена экипажа. Наверное, от него осталась лишь горстка пепла, которую развеял по ветру детонировавший боезапас. Четвертая нашла старый танк и поступила с ним так же.

«Глухарь» вернулся на грузовую платформу, где его опять снарядили. Пока техники и один из водителей занимались этим, я поискал другие цели, которые могли помешать наступлению нашей пехоты. Сперва проскочил автомобиль-фургон, приняв за второстепенную цель. Осматриваю две платформы для запуска дронов-камикадзе, стоящие километров на пять дальше, и думаю: а какого черта этот фургон делает так близко от линии боевого соприкосновения? Решил начать с него. Если это обычный грузовой или ремонтный автомобиль, то в перечне пораженных целей будет смотреться блекло. С другой стороны, мы в первом вылете набили достаточно серьезной технике, так что можно и ерундой заняться. Скажу, что ничего серьезней не обнаружил.

— Долбанем ее? Проверим, зачем приехала? — спросил я командира команды.

— Давай, — согласился он.

«Глухарь», приближаясь к фургону, вел себя даже лучше, чем обычно. В боевых порядках, ближнем и дальнем тылу натыкано сейчас столько станций радиоэлектронной борьбы разной мощности, радиуса действия, что помехи всегда есть, слабые или посильнее, а тут прямо идеальный штиль. Ракета превратила фургон в огненный шар — и «Глухарь» сразу начал «вихлять».

— Наверное, в фургоне была аппаратура подавления станций РЭБ, — предположил майор Примаков и сразу помечтал: — Если добавить ее на наш беспилотник…

Я повел «Глухаря» дальше, к платформам с дронами-камикадзе, уничтожив обе. Вторичная детонация напоминала фейерверк. Горящие дроны взлетали и почти сразу взрывались.

На обратном пути подвернул к пораженному фургону, который еще горел, и увидел возле него пять человек в военной форме и бронеавтомобиль, на котором они прибыли. Оперативно среагировали. Видимо, прятались где-то рядом. Я не пожалел на них четвертую ракету. Ударил по бронеавтомобилю, а людей сжег огненный шар, образовавшийся при взрыве.

— Доложишь командованию, что мы сильно притормозили разработку нового эффективного вражеского оружия, — подсказал я командиру группы.

— Ты у меня с языка снял! — признался он.

Последние четыре ракеты потратили, поддерживая атаку нашей пехоты, на два отрк «Контрабас», еще один старый танк на закрытой позиции и самоходный миномет «Незабудка», прятавшийся в тайге так искусно, что я нашел его только по тепловому излучению.

Вечером майору Примакову передали благодарность от командира Тридцать девятой отдельной гвардейской мотострелковой бригады. Наша поддержка помогла его подчиненным прорвать боевые порядки противника, продвинуться на девять километров. Интересно, сколько километров осталось до победы? До Москвы около трех тысяч семисот, но, надеюсь, война закончится раньше.

51