Идеальный враг

Боевые машины двигались в два ряда. Правый ряд следил за правым флангом, левый – за левым. Небольшие округлые башни, прозываемые колпаками, целились спаренными пулеметами в отведенный для контроля сектор – у каждой машины свой. Стрелки расчетов словно приклеились к турелям, они держали пальцы на гашетках, готовые в любую секунду открыть огонь.

Вероятность встретить противника на марше – полтора процента.

Не так уж и мало…

Позади башни, на плоской, чуть притопленной площадке, огражденной жесткой проволокой в палец толщиной, жались к броне и друг к другу бойцы. Их болтало, качало, било, они цеплялись за все, за что можно было уцепиться, упирались во все, что могло послужить опорой. Бойцы, оседлавшие боевые машины, словно стали участниками родео. И они ругались, крепко сцепив зубы, потому что, открыв рот, могли откусить себе язык. Непрекращающийся дождь их почти не беспокоил – костюмы «Оса», конечно, не закрывали все тело, как боевое облачение типа «Жук», но туловище, голова, ноги и руки даже в легкой «Осе» всегда оставались сухими.

Бойцы хотели бы приклеится к своим местам. Потому что свалившись с брони, они становились либо трупами, либо дезертирами.

Тем, кто находился внутри, было чуть комфортней. Они сидели в креслах, словно в седлах, крепко пристегнувшись ремнями, вцепившись в подлокотники, их не мочил дождь – они даже могли снять шлемы. Они их и снимали – чтобы взболтавшееся содержимое их желудков выплескивалось на грудь, на колени или – если повезет – под ноги, а не на бронированное стекло шлема, не на решетку радиомикрофона. Они не боялись выпасть из машины на полном ходу – некуда было падать, кругом сталь и пластик. Они могли бы быть довольны своим положением, если бы не одна, известная каждому вещь, не одно неписаное правило.

Настоящий десантник всегда ездит верхом.

И это не глупое лихачество, не демонстрация удали.

Чистая прагматика.

Если кумулятивный снаряд вражеского кибера попадет в борт десантной машины, то внутри не выживет никто – там будет кровавая каша. Если машина провалится в болото, завязнет в зыбучем песке, нырнет под лед или угодит в ловушку экстерров, шансов спастись у людей на броне больше, чем у тех, кто сидит внутри.

Значительно больше…

Почти полтора часа двигались боевые машины десанта единым строем, преодолев за это время более шестидесяти километров бездорожья.

Потом колонна стала распадаться – отдельные машины сворачивали, покидали строй, меняли маршрут.

У каждого подразделения была своя позиция, своя задача.

Но вместе они делали общее дело.

Глава 18

22.07.2068 (скоро 8.00)

Два часа мы тряслись на броне! Я думал, что умру. Но нет – выжил.

Все выжили. Пусть и пострадали – кто-то больше, кто-то меньше. Пожалуй, только сержант Хэллер выглядит бодро – впрочем, он всегда так выглядит.

Мы на позиции. Все выглядит знакомым – я уже был здесь. В Матрице.

Конечно, разница есть, и разница существенная – кусты настоящие, а не какие-то мутанты; кругом разнокалиберные валуны, которых в Матрице не было; земля, действительно, каменистая, но травы здесь достаточно, и никакого буро-зеленого лишайника под ногами.

А вот горный склон вдалеке, и лес на склоне – точно, как в Матрице. Смотришь туда, и знаешь, что скоро из зарослей полезут полчища экстерров. Ждешь этого подсознательно, собираешься, мобилизуешься, хотя разумом, конечно же, понимаешь, что в реальности, скорей всего, тот учебный бой не повторится. По крайней мере, все будет не так. Ведь Матрица – это не машина времени.

Сейчас мы отдыхаем. Сидим, лежим. Завтракаем.

Разговаривать не хочется.

Идти никуда не хочется.

Ничего не хочется.

Двигатель БМД молчит – и слава Богу. Я просто наслаждаюсь тишиной. Упиваюсь ею.

Далеко в стороне пасутся выставленные лейтенантом посты.

Сержант Хэллер бродит среди нас, ругается. Впрочем, он всегда ругается.

Ждем.