Идеальных преступлений нет

– Преимущества огромные! – воскликнул Александр Павлович. – Вся сфера сразу переходит в разряд легального бизнеса. А это значит, что резко сократится рой различных вымогателей, которые всегда крутятся вокруг подобных заведений, – начиная от простого участкового и кончая налоговым инспектором. Ведь сегодня все эти пятнадцать тысяч в сутки – незаконно полученная прибыль, подлежащая конфискации. Если закон будет принят, никто уже не сможет обвинить хозяина этих салонов в незаконном предпринимательстве и тому подобных вещах. Этот бизнес станет намного безопасней и прибыльней.

– Но сейчас они не платят налоги! – возразила я. – А как только они станут юридическими лицами, их тут же оккупирует налоговая инспекция.

– Ничего подобного! – возразил Сидорович. – Уже практически принято Думой постановление, разрешающее малым предприятиям первые два года вообще не платить налоги, а пускать всю прибыль на развитие и социальные нужды. Два года они совершенно законно не будут платить в казну ни рубля. Можете подсчитать, какая это выйдет сумма за два года… И учтите еще большую привлекательность для клиентов! В подпольный публичный дом не каждый отважится пойти, здесь, кроме естественной, так сказать, потребности, необходимо преступить еще некий запрет со стороны государства. Если же публичный дом работает вполне официально – число клиентов значительно увеличится, говорю вам это как человек, изучавший в свое время проект разрешения употребления наркотиков. С ними складывалась примерно такая же психологическая картина, что и с проституцией. Но проект был федеральным и не прошел, меня тогда привлекали в качестве эксперта к оценке возможных последствий этого проекта.

– Давайте вернемся к сегодняшнему дню, – сказала я. – Значит, вы считаете, что средства, которые они вложили в этот закон, оправдаются, если он будет принят?

– Без всякого сомнения! – уверенно подтвердил Александр Павлович.

– Вы можете назвать мне конкретные имена? – спросила я. – Кого из депутатов вы в первую очередь подозреваете в получении взятки?

– Всех! – отрезал Сидорович. – У меня нет доказательств против кого-либо персонально. Но вы же понимаете, что есть ситуации, когда доказательства не нужны, чтобы узнать истинное положение вещей. Я вам назвал число – двадцать два! Вот их всех я и подозреваю. Они сами себя выдают. Поведение, активность, которой по другим вопросам нет, развернутая аргументация в выступлениях, хотя раньше слова не хотел с трибуны сказать. Словом, очень много признаков, по которым можно очень легко определить сильную заинтересованность депутата в принятии этого закона. Но, к сожалению, это все не доказательства, а только мои личные наблюдения.

– Жаль! – сказала я. – Но в таком случае вы должны, наверное, понять, что ничего из того, что вы мне сейчас рассказали, я опубликовать в газете не могу. Это будет квалифицировано любым юристом как клевета, и, заметьте, совершенно верно будет квалифицировано.

Александр Павлович поджал губы, но не говорил ни слова, слушал.

– Фактически вы мне дали только тему, – продолжала я, – направление для поиска этих самых доказательств. За это я вам весьма благодарна, Александр Павлович. Дело, как говорится, за малым! Осталось только найти эти доказательства, и, как всегда, – неизвестно где! Поэтому на скорую публикацию можете не рассчитывать…

– Но закон скоро будет принят, если мы не сумеем этому помешать, – сказал Сидорович. – Уже через два дня его будут рассматривать во втором чтении. А это значит, что он будет в тот же день принят, можете поверить мне…

– Я вам верю! – сказала я. – Но вы же сами сказали – у нас еще два дня, не считая сегодняшнего. А это целая вечность! Времени вполне достаточно!

Председатель думского Комитета по здравоохранению посмотрел на меня с удивлением, но промолчал.

Я кивнула ему и вышла из кабинета.

«Очень интересный разговор у меня сейчас состоялся!» – размышляла я по дороге из Думы в редакцию. Если нам удастся раскопать, кто стоит за этим законом, кому он выгоден и кто покупает депутатов, – это будет отличная тема для следующего «Свидетеля». Мы опять всколыхнем этот город и заставим о себе говорить. Тогда я смогу в любом банке получить ссуду под выпуск следующих, скажем, пяти номеров, увеличить тираж и заработать на то, чтобы и с банком расплатиться, и газету выпускать. А там и реклама появится, не всю же жизнь будут нас игнорировать, в конце-то концов, тарасовские коммерсанты…

Мне, правда, сегодня звонили и предупреждали, чтобы я больше не появлялась там, куда меня не приглашали. Ну так я и не собираюсь больше там появляться. Правда, мне было сказано, что и публиковать о них ничего нельзя в газете. Но это уж извините, ребята! Тут вы мне рот не заткнете. Это полностью мое дело – что публиковать, а что нет…

Кстати, кто это мог мне звонить? Влад? Но голос был совершенно другой. Может быть, один из его бандитов? Может быть. А какая, впрочем, разница! Гораздо интереснее – откуда они узнали, кто я такая, откуда им стал известен мой номер телефона? Хотя это-то как раз просто, если они знают, кто я.