Идеальных преступлений нет

– Андрюша, присмотри тут, – сказала я и тронула сидящего с опущенной головой Виктора за плечо. – Пойдем к Эдику. Посоветоваться нужно.

Эдик сидел на пороге входной двери и курил, глядя в ночное небо. Когда он повернулся, услышав наши шаги, я увидела, что лицо у него такое же темное, как небо над его головой.

– Эдуард, – спросила я, – кто такой Шатунов?

– Шатунов? – усмехнулся Эдик. – Это человек серьезный. Мой ровесник, тоже бывший «афганец». Служил недалеко от меня, на соседней базе. Кличка – Шатун. Когда в Тарасов вернулся, пошел один к местному авторитету, прямо в его «штаб» и положил там пять человек. Остальные сначала разбежались, потом признали его над собой. Теперь держит весь Заводской район. Группа у него сильная и хорошо вооруженная. Нам с ней не справиться. У них есть пулеметы, гранатометы, несколько баз, хорошо законспирированных. Крутит очень большими деньгами. Пару раз пытался захватить влияние в Волжском районе, но обе его попытки были отбиты…

Он помолчал немного и вновь повторил:

– Шатун – серьезный человек.

– Откуда ты все это знаешь? – спросила я.

Эдик хмуро на меня посмотрел и сказал:

– Он меня приглашал к себе два года назад. На вторую роль после себя. Показывал все, рассказывал… Я тогда отказался.

– Этот Валет приказал своим подручным отвезти Маринку на какую-то базу, – сказала я. – Где это может быть?

– Где угодно. Шатун показал мне одну из своих баз, но сразу предупредил, что каждые три месяца он меняет их расположение. Могу только предположить, что все они – на Волге. У него отец матросом был на буксире, он на Волге вырос.

– Вокруг Тарасова на Волге можно годами искать и ничего не найти, – сказала я. – Подведем итог сегодняшней операции. Маринка у Шатунова. Он же контролирует все бордели в Заводском районе. Где его искать – неизвестно. Что будем делать с задержанными?

– С кем? – усмехнулся Эдик. – Что это у тебя ментовская терминология какая-то появилась?

– Ментовская не ментовская, а делать с ними что-то надо, – сказала я. – Нам они не нужны, потому что ничего больше не знают. Отпускать их нельзя. Тут же настучат Шатунову, что ты на его территории работаешь. Какой будет его реакция, я не знаю. Рисковать не стоит.

– Будь на моем месте Шатун, – сказал Эдик, – он утопил бы всех в кипятке в этом бассейне.

– Но пока на твоем месте ты, – сказала я, – этого не будет. Придумаешь, где их спрятать. Лучше – всех по отдельности.

– А что тут думать! – вздохнул Эдик. – Вывезем в любую заброшенную деревню и посадим на цепи по погребам. Таких деревень навалом сейчас вокруг Тарасова. Дома порастащили, а погреба целые.

– А если наткнется кто-нибудь случайно? – спросила я. – Тогда что?

– А ничего! – ответил Эдик. – Наткнется так наткнется. И хрен с ним!

– Ладно, – согласилась я. – Везите. Виктор со мной поедет. В редакцию. Закончите с этими – не пропадайте. Будьте рядом. В любой момент можете понадобиться.

Эдик взял меня за руку, отвел в сторону от двери и спросил вполголоса:

– Как с Мариной теперь?

– Не знаю! – прошептала я. – Думать будем. Я подозреваю, что на того же Шатунова есть выход и с другого конца. Вот и попробуем оттуда…

– Ну давай! Удачи! – сказал Эдик.

Проходя мимо Виктора, он молча ткнул кулаком ему в плечо. Виктор ответил тем же.

– Поехали, Витя, к нашим, – сказала я. – Есть у меня одна идея, как на Маринку выйти. Длинная, правда, ниточка, но распутать можно. Поехали.

Виктор встал и все так же молча пошел к воротам.

До редакции мы добирались общественным транспортом, и ушло у нас на это около часа.

Рассказав Кряжимскому и Ромке печальные новости, я отправила их по домам, а сама обсудила с Виктором план слежки за Трояновым. Следить должен в основном Виктор, поскольку меня Троянов знает в лицо, а его нет. Начнем завтра с утра, поведем от дома к Думе, а там будем ждать, когда он опять на улицу выйдет. Работа изнурительная для меня, но привычная для Виктора с его железной выдержкой и просто адским, на мой взгляд, терпением.

Обо всем с Виктором договорившись, я объявила ему, что ночует он сегодня у меня, и Виктор беспрекословно подчинился. Он редко проявляет самостоятельность и привык подчиняться. Когда нет рядом Эдика, я становлюсь его командиром… Впрочем, нет, не всегда. А только в том случае, если рядом нет еще и Маринки. При Маринке он, пожалуй, откажется слушаться даже Эдика.

Разместить в квартире, которую я снимаю в центре города, одного мужчину так, чтобы он не причинял мне неудобства, не составляет труда. В ней три небольшие, но вполне просторные комнаты, выделить одну я всегда могу без всякого для себя ущерба.

Я не сибаритка и не очень привередлива в условиях своего существования. В Карасеве в детстве у меня вовсе не было своей комнаты, может быть, поэтому, приехав в Тарасов учиться на филфаке университета, я отказалась от общежития, а сняла сначала комнату, а потом и квартиру, чтобы иметь то, чего у меня не было никогда, – возможность жить отдельно, в своей комнате.