Идеальных преступлений нет

– Сейчас я сяду в машину и начну тебя медленно давить, – сказал Эдик. – Сначала я наеду тебе на ноги. На ступни. Когда они превратятся в кровавое месиво, твоя память оживится, потому что ты поймешь, что лучше лишиться ног по ступни, чем по колени. Твоих криков здесь никто не услышит. Место глухое. А когда ты умрешь, мы тебя даже закапывать не станем, бросим так. Все равно твой труп не найдут… Ты понял, что я сказал? Сначала я раздавлю тебе ступни.

Эдик встал и пошел к джипу.

Парень на земле задергался, замычал, но от испуга говорить не мог.

Только когда Эдик уже сел за руль, парень вдруг заорал во все горло:

– Я вспомнил! Вспомнил! Не надо! Я вспомнил!

Эдик вылез из джипа и подошел к нему вновь.

– Не надо так кричать, – сказал он спокойно. – Что же ты вспомнил? Что в детстве мама звала тебя своим милым пупсиком?

– Нет! Нет! – заторопился парень. – Не в детстве! Сегодня утром! Он подошел ко мне сегодня утром и предложил хорошие деньги за то, что я буду его возить часа три туда, куда он мне прикажет. Он мне аванс дал. Тысячу «деревянных». Через три часа обещал заплатить еще пять, если все пройдет нормально, как он сказал. Это он так сказал: «Если все пройдет нормально». Я даже не знал, что у него есть автомат. Он со спортивной сумкой был, на заднее сиденье ее бросил. Он меня заставлял возле Думы крутиться. Мы там раз тридцать проехали, наверное. У меня уже в глазах начало рябить от жары и одних и тех же поворотов. Потом он вдруг говорит: «Теперь поезжай медленно и прижмись поближе к левой стороне». Я еду… А он достает из сумки автомат и сует его в окно. Потом стреляет. Потом бьет меня в спину и кричит: «Гони! Если догонят – убьют. Я этих ребят знаю. Это «афганцы». Я, как ваш джип черный увидал, все сразу понял. Про вас много чего рассказывают. Я думал – врут…

Эдик усмехнулся.

– Нет, – сказал он. – Не врут. Это все, что ты вспомнил?

– Все! – мотнул головой парень.

– Плохо! – сказал Эдик и пошел опять к джипу.

– Это все! Клянусь – все! Я больше ничего не знаю. Я этого мужика с автоматом никогда раньше не видел.

Эдик включил мотор и чуть проехал вперед, развернулся и, глядя через лобовое стекло на лежащего на земле парня, начал медленно подъезжать к нему, чуть выворачивая колеса машины в сторону ног парня.

Парень только с ужасом смотрел на приближающуюся машину и судорожно хватал воздух ртом.

Между его ногами и колесом джипа осталось метра полтора. Парень пытался поджать ногу, но веревка держала крепко, и он только слегка поерзал спиной по траве.

– Я вспомнил! Я вспомнил! Я вспомнил еще! – закричал он радостно, когда от колеса до его ноги осталось меньше полуметра.

Эдик остановил машину.

– Вспомнил! Вспомнил! Я вспомнил! – радостно повторял парень, заискивающе глядя в глаза то Ивану, то мне.

Из джипа вылез Эдик.

– Последняя попытка, – объявил он. – Если ты опять обманешь мои ожидания, ты останешься инвалидом. Как минимум. Ну?

– Этот мужик, – волнуясь, сказал парень, – обмолвился один раз, что раньше работал в ФСБ.

– В ФСБ? – изумилась я. – Не может быть!

– Да он не сейчас в ФСБ работает! – воскликнул парень. – Он года три назад работал там.

– Эдик! – сказала я. – Это уже кое-что! Можно попробовать его найти.

– Как?! – усмехнулся Эдик. – В отдел кадров к ним, что ли, обратиться?

– Предоставь это мне, – сказала я. – А там посмотрим.

– Что делать-то теперь с тобой, а? – спросил Эдик у парня, растянутого на земле веревками.

– Отпустите меня! – заныл тот. – Я же все вспомнил, все три часа до последней минуты. Все слова его вспомнил!

– Отпусти его, Эдик! – посоветовала я. – Пусть покажет, где живет. И документы пока отдаст.

– Зачем? – спросил парень дрогнувшим голосом.

– Чтобы найти тебя, когда понадобишься, – сказала я. – И чтобы не настучал никому про то, как воспоминаниям тут предавался. Если молчать будешь, через недельку документы назад получишь. А то и раньше.

– Ладно, – сказал Эдик. – С тобой Иван поедет, отдашь ему паспорт и права. Дом покажешь, где живешь… И смотри не исчезай. Найдем – пожалеешь, но поздно будет.

Парень молча лязгал зубами, не веря в свое спасение. Его била крупная нервная дрожь.

Сергей развязал его и затолкал в джип. Мы тоже сели в машину и направились в Тарасов.

По дороге парень, которого мы допрашивали, разрыдался и вдруг принялся благодарить нас за то, что мы оставили его в живых. Смотреть на него и слушать его униженное бормотание, слова благодарности было противно.

– Заткнись! – прикрикнул на него Эдик.

Я подумала, что ему, наверное, тоже не по душе унижение этого парня. Ведь Эдик не унижал его, а выбивал информацию, как делал это уже не раз и не два. Информацию, которую от него скрывали, о которой умалчивали, которую прятали за грудой вранья и болтовни.

Может быть, Эдик понял, что на этот раз он ошибся? Парень оказался не противником, а просто случайным человеком, на свою беду попавшимся на нашем пути…

«Стоп! – вдруг ужаснулась я. – Что это я сейчас сказала? «На свою беду попавшимся на нашем пути…» Кто же мы тогда такие, что встреча с нами приносит беду невинным людям? Кто я такая?»