Идея фикс

Какой странный голос! Вряд ли он дан ей от природы. Да и сама она выглядела далеко не естественной.

– Ладно, может, и не такой уж крошечный, – быстро поправилась Оливия, добившись принципиального согласия. – Ты по-прежнему предпочитаешь шотландский односолодовый виски, верно? Двойной «Лафройг» для Крисси и двойной сладенький «Бейлис» для меня, раз уж у нас нынче праздник…

Гиббс напрягся. Никто прежде не называл его «Крисси». Ему хотелось попросить впредь не называть его так, но он решил, что, пожалуй, не стоило заострять на этом внимания. Черт! Неужели портье подумает, что ему нравится обращение «Крисси»? Он надеялся, что недовольство на его лице очевидно показало исключительно негативное отношение к этому дурацкому сокращению.

В ожидании напитков Оливия вальяжно облокотилась на стойку бара, благодаря чему ее декольте приоткрыло очередную порцию ложбинки мирового класса. Гиббс заметил, что портье исподтишка оценил дамские прелести. Все мужчины обычно так и поступают, однако никто не делал этого так мастерски, как Гиббс, по его собственному, не страдающему излишней скромностью мнению.

– И оба безо льда, – бросила Оливия. – О, а вы что предпочитаете… не стоит обделять и себя! Налейте себе какого-нибудь самого классного, на ваш вкус, горячительного!

Гиббс порадовался тому, что она уже изрядно пьяна. Раньше, трезвая, она казалась чересчур шикарной для него, зато он знал, как вести себя с пьяными – ему частенько приходилось задерживать их. Правда, большинство пьяниц не носили вычурные золотые наряды, которые стоили, по словам самой Оливии, две тысячи фунтов. По здравом размышлении, Крис выразил сомнение, услышав об этом, и она посмеялась над ним.

– Вы крайне любезны, мадам, но мне и без алкоголя хорошо, благодарю вас, – ответил портье.

– Разве я не просила не класть лед? Не помню, вроде сказала – или только подумала… Ах, вечно со мной так. Никто из нас не любит лед, верно? – Оливия повернулась к Гиббсу и, не став дожидаться его ответа, вновь взглянула на служащего. – Мы и не предполагали, что у нас есть нечто общее… короче, взгляните на нас! Мы такие разные! Но вот оказалось, что мы оба не любим лед.

– Как и многие другие, – с улыбкой заметил портье.

Может, больше всего на свете ему нравилось торчать тут всю ночь, одетым, как дворецкий двадцатых годов прошлого века, обеспечивая выпивкой развязную шикарную дамочку и недружелюбного «фараона», постепенно становившегося все мрачнее.

– Хотя, с другой стороны, многим лед нравится, – добавил он.

«Наливай поживей выпивку и избавь нас от занудных наблюдений», – мысленно проворчал Гиббс.

Он завладел своим «Лафройгом» и, направившись обратно к их столику, снова услышал голос Оливии.

– А вы не хотите поинтересоваться, что мы празднуем? – спросила она портье.

Полицейский не знал, поступает ли он невежливо, оставляя ее одну. Может, ему следовало бы вернуться к стойке, но он практически мгновенно решил, что ему плевать на чертову вежливость. Если Оливия с этим двойником Дживза[6] хотят заболтать друг друга до смерти, то у них есть на то все шансы. А Гиббс поимел виски, добавочную дозу, которую уже и не надеялся получить, – и теперь у него есть все, что нужно.

– Мы нынче отметились на свадьбе, и знаете что?.. – громогласно вопрошала у него Оливия за спиной. – Там больше никого не было! Естественно, кроме жениха и невесты. Невестой была моя сестрица Чарли. Мы с Крисом удостоились чести быть свидетелями и единственными гостями.

Теперь уж она обошлась без «Крисси». И на том спасибо.

– Они выбрали каждый своего, – продолжила Оливия. – Чарли выбрала меня, а Саймон выбрал… Простите, я уже упоминала о Саймоне? Он теперь стал мужем моей сестры… с сегодняшнего дня! Саймон Уотерхаус. Классный жених, – она произнесла это таким тоном, словно портье непременно должен был слышать о нем.

Гиббс испытал легкое раздражение: вероятно, его просто кольнуло то, что его спутница не закончила фразу: «а Саймон выбрал… Криса». Вполне очевидное окончание, хотя она и не произнесла его имени. Ежели они выбрали каждый по одному свидетелю, и Чарли выбрала Оливию, то Уотерхаус, соответственно, выбрал Гиббса. И отельному портье вовсе необязательно было знать об этом. Знал он о том или не знал, факт оставался фактом.