Идея истории

Чтобы ответить на статистический вопрос, вы должны располагать статистическими данными. И эти данные может дать археология, когда ее исследования достигнут определенного масштаба. В Англии, где археологические исследования развивались непрерывно в большинстве районов страны начиная с семнадцатого века, накоплен громадный материал, позволяющий получить ответы на многие вопросы подобного рода, ответы хотя и не окончательные, но во всяком случае с допустимым пределом ошибки. В 1929 г., когда благодаря смелой инициативе и неутомимым трудам О. Дж. Кроуфорда появилась археологическая карта римской Британии — будущие поколения вряд ли по заслугам сумеют оценить, насколько они ему обязаны, — мне пришло в голову[140*], что зафиксированные на ней данные можно обработать статистически и тогда у нас появится возможность правильно оценить численность населения римской Британии. Я предположил, что жителей в ней насчитывалось полмиллиона. Последовал поток комментариев и критических замечаний как в печати, так и в письмах, адресованных мне. У меня были основания считаться только с теми критиками, которые утверждали, что я взял заниженное число. Я убежден теперь, что они правы, и определил бы численность населения в ней в один миллион. Ни один из моих критиков не называл цифры, превышающей полтора миллиона. Если расхождение между этими цифрами покажется кому-нибудь слишком большим, то я напомню читателю, что три различных историка, основываясь на литературных источниках, оценивали население римской Галлии в три, шесть и тридцать миллионов.

В той же самой статье я попытался ответить на другой статистический вопрос или группу вопросов более сложного характера: какую часть жителей римской Британии составляли горожане и какую часть — сельские жители? Как менялись эти пропорции в период римского правления? Ответ на этот вопрос предполагал: 1) статистический анализ всех известных римско-британских городов, ставящий целью определить их населенность; 2) исторический анализ того же самого вопроса, чтобы выяснить, как это население увеличивалось или уменьшалось в различные времена. Единственным городом такого рода, городом, вся территория которого была охвачена раскопками, являлся тогда и до сих пор является Силчестер. Но он не дал мне ответа на второй вопрос. И даже полученные мною данные для ответа на первый вопрос в какой-то степени обесцениваются из-за расхождения мнений о том, нашли или не нашли археологи многочисленные жилища, не обозначенные на их планах. Поэтому единственно надежные материалы для решения этих вопросов дали мне последние раскопки в Кэрвенче и Вроксетере. Они показали, что развитие городов достигло своей высшей точки на ранних этапах развития римской Британии. Затем последовал очень длительный период застоя, сменившийся прогрессирующей депопуляцией и упадком.

В полной мере значения этого вывода раньше не понимали. Я доказывал тогда, что картина, характерная для этих двух городов, может оказаться верной и для всех остальных и что во всяком случае историк экономических отношений не нашел бы в ней для себя ничего неожиданного. Число жителей в этих двух городах, установленное для периода их расцвета, было настолько непропорционально плотности населения всей страны в целом, что их процветание должно было быть очень неустойчивым. Само же происхождение этих городов было, по-видимому, связано с несколько близорукой политикой урбанизации, доктринерски проводимой центральной администрацией. Вопросы такого рода никогда раньше не ставились применительно к римской Британии. Некоторые люди, по-видимому, считали, что и мне не следовало бы задавать их. Но последующие раскопки римско-британских городов доказали правомерность моих вопросов и по всем существенным пунктам подтвердили мои соображения.

Приведу еще одну иллюстрацию того, как мои принципы методологии исторического исследования привели меня к совершенно новому подходу к археологическому материалу.

Хаверфилд показал, что римляне проводили политику «романизации» Британии; цивилизация кельтского типа была заменена цивилизацией «космополитического» образца, с которой мы сталкиваемся, с небольшими местными вариациями, во всех провинциях Римской империи. В произведениях искусств и ремесел, например, до периода римского завоевания господствовал кельтский стиль, воплощенный в них с высоким художественным мастерством. Сразу же после завоевания его сменил стиль римской провинции. Таким образом, как указал Хаверфилд, к концу римского периода мы сталкиваемся со своеобразным «кельтским возрождением». Все это сейчас общеизвестно.