Идем на восток! Как росла Россия

Есть в России народ-загадка. Ясно, что самые северные тюрки. Ясно, что самый, по всем фенотипическим признакам, «монголоидный» народ на Земле. Ясно, наконец, что имена его – и свое («саха»), и полученное от соседей («экот»-«якот»-«якут»), – означают «крайний», «пограничный», «чужой». То есть тот, кто пришел откуда-то, а там, где жил раньше, обитал на самой границе кого-то с кем-то. Здесь точное знание кончается и начинаются версии. Которых три. Самая древняя, скажем так, «мифологическая». Более поздняя – «генеалогическая». И позднейшая, возникшая с подачи землепроходцев-казаков, – «ордынская». То есть что народ сей всего лишь осколок Золотой Орды. Это, конечно, чушь, внимания не заслуживающая, о генеалогии чуть позже, а вот из мифов извлечь крупицы истины можно прямо сейчас. Согласно сказаниям, саха – первые люди на земле, ибо небожитель Эр Соготох Эллэй, сойдя с облаков и женившись на дочери землянина Омогоя, дал начало роду человеческому. Причем, чтобы их потомство владело твердью, убил тестя и всю его семью. В связи с чем саха по сей день в торжественных случаях называют себя «айыы аймаа» (полубоги). Но это, понятно, совсем сказки, а если ближе к реальности, то все сказания саха, вне зависимости от того, чьими потомками себя считали те или иные кланы, повествуют о «старой родине». О некоей запредельно счастливой стране, где «никогда не заходило солнце, месяц был без ущерба, кукушки не переставали куковать, трава не желтела, деревья никогда не валились, и никуда не улетали стерхи…». Короче, о рае земном, откуда по разным причинам пришлось уйти в края тоже счастливые, но не настолько, ибо «с валящимся недолговечным лесом, с недолговечными людьми, с поздно рождающимся скотом, со жгучим морозом, с вечной вьюгой и слякотью, с пургой и метелью».

Первым, кому выпала такая доля, стал некто Омогой Бай, никакой не бог, а якобы знатный монгол, бежавший на север, не желая ни поддерживать юного Темучина, ни препятствовать ему. Вот он-то, добравшись до берегов Лены, осел в великой долине Туймаада, где, отбивших от не знавших железа местных, процвел, а много лет спустя выдал дочь Сыппай за очередного пришельца с юга, Эллэй Боотура, информации о котором в легендах гораздо больше. Историки в основном считают, что этот сюжет отражает воспоминания о резне Темучином татар, виновных в смерти его отца, но, если уж следовать мифам, то якобы в некий голодный год велел хан монголов подданным убивать лишние рты, стариков и младенцев, и один лишь Эльдей-батор (Эллей), решив во что бы то ни стало спасти любимого отца, Татар-Тайма, посадил старика в суму и ушел в «горячую пустыню», где мудрый старец (сын не прогадал!) помог ему мудрыми советами, подсказав, как не умереть от жажды и как обмануть погоню. А главное, открыл, что на севере, «в великих долинах на великих реках, есть прекрасные места, изобильные водой и травами, удобные для жизни», где живет «много людей, бежавших туда давным-давно». В том числе богач Омогой, которому Эллей должен приглянуться усердным трудом, а в награду попросить руку дочери-уродицы, которая «никому не нужна». Далее было предсказано, что сам старец «не ступит на счастливую землю», зато «весь скот Омогоя станет скотом Эллея, красавицы-сестры удавятся от зависти к дурнушке, а братья жены, невзлюбившие Эллея, сгинут неведомо куда, превратившись в леших». Так и сталось. Затем родилось шесть сыновей, ставших предками шести улусов саха, и наконец, в итоге, Эллей не умер, а «вознесся на небеса». В последнее не верю, а прочее, видимо, что-то отражает. Не так, видимо, все было мирно (вспомним, что и в мифе небесный Эллей убил тестя). Однако геноцида не было: просто хозяев заставили потесниться, как те ранее потеснили «прежних людей». Вскоре очередной мигрант с юга, некий Хара-Хула, отбил и себе местечко, и на том заселение великих долин завершилось.

Легой и его коммандос

Все эти легенды и мифы сегодня, конечно, разобраны по косточкам, и никто не оспаривает ни того, что родоначальники попали на Лену не сразу, а по очереди, ни того, что там уже жили лесные племена. В том числе хорошо известные тунгусы (юкагиры и эвены), а также сгинувшие, аки обре, «тыал-буолбуттар» («ставшие ветром»), «дыуанээй» («шитые лица») и другие, о которых никто ничего не знает. Все согласны и в том, что сказания отражают миграцию кочевых тюркских племен, пришедших из Забайкалья. А вот как и что конкретно, спорят и спорят. Скорее всего, тысячи две лет назад явились первые «новые люди», бежавшие от хунну и объединившиеся в новый союз племен, курыкан, известный и китайцам как «гулигань». Жили не тужили, имели даже свою письменность, потом утраченную (говорят, что сумка с «тайной знаков» утонула в реке по воле богов), – а затем пришли новые соседи. Видимо, северные кидани. И наконец, началось великое бегство племен от войск Чингисхана, в итоге чего те, кому повезло, собрались в «Счастливой Сайсаре», понемногу приспосабливаясь к новой жизни.