Иден - 2

Он нажимает на газ и выезжает по дорожке на главную улицу, разгоняется, и я крепче обхватываю его. Он управляет мотоциклом так точно и с таким мастерством, словно единое целое с ним, наклоняясь всем корпусом вперед, ложась на руль, я прижимаюсь и следую за ним, и на поворотах, когда он наклоняется в ту или другую сторону. Мы мчимся по просторной дороге, ветер бьет в лицо, мое тело, словно приклеено к нему. Мы едем все дальше и дальше, спускаясь вниз, через лабиринт мощеных булыжной мостовой переулкам, где по краям растет такое множество сосен, миндальных деревьев и кустов можжевельника, они окружают почти всю береговую линию. На Ибице полно коз, живописных бухт, высоких скал, прекрасных пляжей и старомодных, построенных деревянных помещений, где ремонтируется корпуса судна. Вопреки тому, что я раньше думала об острове, что это площадка для знаменитостей и моделей, оказывается он совершенно утопает в первобытной зелени и фактически не развита инфраструктура. Проезжаем мимо одинокой, белой, стоящей на вершине холма, церкви, в конце которой начинается оливковая роща. Я дотрагиваюсь до плеча Джека и пытаюсь перекричать рев мотоцикла, прошу остановится. Он замедляет ход и останавливается у края дороги, выключив двигатель.

— Что? — спрашивает, оборачиваясь ко мне, его волосы развивает ветер и скулы даже чуть-чуть покраснели от быстрой езды.

Пока мы ехали, мои соски, прикрытые тонкой тканью бикини, терлись о его голую спину, и скорее всего от этого я чувствую себя невероятно возбужденной.

— Я хочу тебя, — отвечаю, снимая шлем, схожу с байка и направляюсь в рощу.

Когда он приходит ко мне, я лежу обнаженная на горячей рыжей земле, раскрыв ноги. Он тут же входит в меня своим твердым членом, его глаза насилуют меня, разграбливая мое нагое тело своими загрубевшими руками, я с шипением выпуская воздух, приходя к кульминации. 

13.

Джек 

Через открытую дверь я наблюдаю, как она моет овощи в раковине. Выключает кран и тянется за ножом. На лицо падают волосы, и она небрежно, махнув головой, откидывает их назад. Этот жест вынуждает меня остаться на месте и понаблюдать, словно я смотрю фильм. Она совсем другая, и я стал совсем другим. И эта картина семейного счастья настолько чужеродная для меня, но такая заманчивая, что согревает мне сердце.

Что же в ней такого, что делает ее неотразимой? Даже самые простые вещи, которые она выполняет, полны грации и красоты. Я вынужден сдерживать себя, чтобы не ринуться на кухню и не усадить ее на столешницу, с трудом сдерживаясь, чтобы не трахнуть, пока она не начнет царапать мне спину.

Она оставляет кран с водой открытым и проверяет кастрюлю с кипящей водой. Поворачивается в мою сторону, опуская на кастрюлю крышку, и на мгновение кладет ее не в ту сторону. Крышка выскальзывает у нее из рук и падает на пол, зацепив при своем падении половник, прислоненный к кастрюле, который подпрыгивает с металлическим звуком и падает в кастрюлю с кипящей водой, во все стороны летят брызги кипятка, падая ей на руку.

Я слышу, как половник упал в кастрюлю с булькающим звуком, мчусь к Лили и пытаюсь притянуть ее к крану с холодной водой, но она отрицательно упорно начинает качать головой.

— Мука, — с трудом выдыхает она. — Найди муку.

Я смотрю на нее с битый с толку, мне кажется, что я ослышался.

— Что?

— Где мука? — резко выдыхает она.

Мука! Если б я знал где, находится эта чертовая мука. Я начинаю открывать все шкафы и неуклюже рыться в них, сбрасывая все на столешницу и на пол, перемежая все это проклятьями. Я нахожу неоткрытый пакет в третьем шкафу, быстро разворачиваюсь к ней.

— Открой, — указывает она, ее лицо побелело от боли.

Я открываю пакет и передаю ей. Она зачерпывает горсть муки и, зажав в кулак, подносит к обожжённому месту, закрывая глаза. Видно ей становится легче, потому что она смотрит на меня и улыбается, говоря дрожащим голосом:

— Я знаю, что для тебя это выглядит немного странно, но это старый китайский способ, которому меня научила бабушка. Она до сих пор хранит пачку кукурузной муки в холодильнике на крайний случай, и использует ее всякий раз, когда ошпаривает себя.

Я смотрю на нее в полном шоке. Первый раз за все время, она сама рассказала мне самую малость о себе, без моего вмешательства, это действительно что-то реальное!

— Это гениально, — добавляет она. — На самом деле мука помогает быстрее залечить ожог и останавливает образование пузырей.

Я интересуюсь, как бы вскользь:

— Твоя бабушка китаянка?

Она улыбается и радость отображается у нее в глазах.

— Да.

— И ты очень ее любишь, не так ли?

— Да, да люблю.

— И она еще жива?

Внезапно выражение ее глаз меняется, становится сразу же скрытным, в них появляется даже страх. И единственное, что мне хочется сделать, схватить ее, прижать к себе, и сказать, что все это неважно. Черт возьми, для меня это совсем не имеет значения, главное, чтобы она не разваливалась на части, рассказывая мне об этом.

Лили