— Я не прикасался к наркотикам с тех пор, как мне стукнуло девятнадцать. И что бы ты ни увидела в этом файле ко мне не имеет никакого отношения. Понимаешь ли, я был в наркопритоне несколько раз. Я видел, как хватаются наркоманы за крэк, своими глазами. И чувствовал тот невыносимый запах, о котором ты говоришь, вперемежку аммиака застоялой мочи, кала, пота и накопившейся жуткой грязи. И убогие одеяла, которыми они пытались закрыть любую мало-мальскую щель с улицы, чтобы их никто не засек? Они все это делают из-за своей болезни, паранойи, у них почему-то существует явная уверенность, что за ними все время кто-то наблюдает.
— Ты на сидишь на крэке? — шепотом спрашиваю я.
Он улыбается.
— Нет, но я знаю, потому что однажды вместе с более крупной рыбой — одним наркодилером, мы брали склад других маленьких наркодилеров, которые бросились от нас наутек. Мне пришлось пойти в наркопритон, поэтому я смог увидеть самое дно. Я испытал от этого такой шок, что создал благотворительный фонд, чтобы помогать наркоманам. У меня не хватает времени на это, поэтому не получается сделать столько, сколько хотелось бы, но если ты хочешь помочь им, то можешь поучаствовать в этом. Мы оба знаем, что ты заскучала и тебе надоела твоя работа.
— Как ты узнал, что я заскучала и мне надоело?
Он просто отвечает:
— Лили, эта работа предназначена, выпотрошить черт побери тебя.
— Что?
— Конечно. Неужели ты думаешь, что я готов был предоставить тебе любую информацию, которую ты могла бы использовать потом против меня?
— Согласна, нет. Чем занимается твой благотворительный фонд?
— Мы отправляем наркоманов в Южную Америку, подвергая их лечению процедуре аяуаска. Это может показаться странным, что мы отправляем их за кордон, но процедура дает поразительный эффект, зашкаливая по своим показателям и является самой лучшей, нежели все остальное, что мне доводилось видеть.
— Но, имеет психоделический химический эффект, диметилтриптамин, вещество, состоящее в списке номер один?
— Аяхуаска является психотропным отваром из винограда и растений, которые используют в традиционной медицине, а также в шаманской практике на протяжении многих веков в бассейне реки Амазонки. Это совершенно законно в Южной Америке.
— Понятно, — говорю я осторожно, поскольку ничего не знаю об этом, но первая мысль, которая меня посещает:
— Международные исследования показывают, что при введении в терапевтических дозах аяхуаска может уменьшить проблему с употреблением наркотиков, выводя на путь личного или духовного озарения и самопознания. Весь этот треп мы вкладываем в уши наших недоброжелателей. Это мой личный опыт, и это круто, черт возьми. Подростки приходят туда, словно ходячие трупы, бесконечно оставляя рядом с собой блевотину, дерьмо и воют от ломки, испытывая сильные галлюцинации, слыша голоса и видя перед собой видения, а выходят через несколько недель исцелившимися и обновленным. Это своеобразная форма психической детоксикации, где обнаруживается первопричина — неприятные воспоминания, страхи, тревоги, что приводит их к привыканию и такому поведению. И происходит странная вещь, ощущение пустоты совершенно несовершенное и маячившие страхи, которые они испытывали всю свою жизнь, уходят. Это напоминает первый вкус победы над собой, после того как постоянно их побеждала жизнь. За период лечения они приходят к пониманию, что являются совершенными человеческими существами, которыми родились не просто так.
Я испытываю укол боли. Бедный Льюк, ему это уже не поможет, потому что слишком поздно.
— Ты пробовал эту методику?
— Конечно. Я не мог позволить подросткам проходить через это, не испробовав на себе.
— И как?
Он улыбается.