Иден (ЛП)

Должно быть я успел сделать пять, когда она вдруг начала петь, эта обычная темнокожая девица. И черт меня побери, я застыл на месте, на пол шаге. Я не мог пошевелиться.

У нее был голос сирены, тех мифических существ из греческой мифологии, которые были способны заманивать моряков, неся им смерть. Как в замедленной съемке, я развернулся и снова посмотрел на нее.

Она смотрела прямо мне в глаза и пела только для меня. Я ничего не мог поделать. Сейчас я напоминал мышку, загипнотизированную коброй. От корней волос до кончиков ногтей я был загипнотизирован ее магией. Я подумал (мне было всего лишь девятнадцать, не забудьте), что я сейчас спонтанно воспламенюсь. Между нами была наисильнейшая химия. Как может кто-то, обладая таким талантом петь в этой забегаловке? Она должна выступать с Бейонс или Мадонной.

Потом, она подошла ко мне, улыбаясь.

— Купишь мне выпить? — спросила она.

Такой простой вопрос просто потряс меня до глубины души. Мне пришлось подавить истерическое желание рассмеяться. Что? Это все, что она хочет от мужчины, которого ошеломила, доведя до обморочного состояния?

— Что ты предпочитаешь? — спросил я.

— Шампанское, — сказала она дерзко, но ее голос при этом оставался очень мягким.

Неужели в этом месте имеется шампанское?

— Конечно, — сказал я.

И тогда у нее появилась первая настоящая улыбка.

— Я знала, что ты сможешь мне его купить.

Ее звали Индиго, и я сочувствовал ей. Петь в этой тусклой, ужасной дыре, с ее талантом, для мужчин, которых она вообще не знала, было наравне с ударом по голове мокрой рыбой. Я купил ей лучшую бутылку шампанского, эту мочу, как оказалось, и наблюдал как она пьет его. У меня кружилась от нее голова, а пачка презервативов прожигала дыру в моем кармане.

Она жила в нескольких минутах ходьбы отсюда, поэтому мы отправились к ней. В здании было темно. Ее квартира была в самом конце коридора. В полумраке я слышал негромкие голоса людей. Я схватил «Беретту», заткнутую за пояс, но у меня и в мыслях не было развернуться и уйти. Я горел похотью.

Ее кожа была гладкой, она оказалась щедрой, я отдавал себя всего. Запахло слишком горячим сексом. Настоящим горячим, доходившим до умопомрачения. Мы трахались под звуки убираемых мусорных баков в переулке прямо под ее окном. Я не знаю сколько раз. Может девять, может десять. Я не мог насытится ею. Внутри ее тела я забыл про Сола, и про его яд.

Ночью начался дождь. Капли барабанили по стеклу.

— Я не видела дождя с тех пор, как попала в Вегас, — сказала она.

Она встала с кровати и пошла посмотреть на дождь. Можно было увидеть, как капли отсвечивали серебром, когда на них падал свет от фонаря. Она положила ладони и прислонила лоб к холодной поверхности стекла. Она выглядела потерянной и печальной, как будто жизнь обвела ее вокруг пальца. Затем она открыла окно и позволила дождю попадать прямо в комнату. Она смеялась, когда капли падали ей на кожу. Она вернулась ко мне мокрая и удивленная. Я оказался неправ. Жизнь не могла обмануть эту женщину.

Утром я зажег две сигареты и одну передал ей. На самом деле она была гораздо моложе и гораздо симпатичнее без всей этой гадости, в виде макияжа, на лице.

— Мне нравится твой акцент, — сказала она.

— Да?

— Да. Откуда ты?

— Из Англии.

— Оттуда же и Принцесса Диана?

— Точно.

— А что ты делал в том баре?

Я пожал плечами.

— Я просто случайно забрел в него.

Она хихикнула.

— Я подумала, что ты тот парень, который находится в списках лучших гостей, останавливающихся в одной из тех причудливых гостиниц-казино с белыми кожаными диванами и фиолетово-синем освещением.

— И что заставило тебя так подумать? — мне стало любопытно. Она взглянула на кожаные штаны, которые я снял прошлой ночью.

— У тебя есть амбиции. Это видно в твоих глазах. Даже в темноте я увидела это. Однажды ты будешь так же богат, как Крез. Вот увидишь!

Я почувствовал какую-то симпатию к ней. Она никогда не станет богатой или знаменитой, хотя, наверное, и хотела бы.

— Послушай, у тебя действительно очень красивый голос, даже лучше, чем у Бейонс. Тебе нужно записать песню и отправить диск какой-нибудь звукозаписывающей компании.

— «Никто, зажегши свечу, не покрывает ее сосудом, или не ставит под кровать, а ставит на подсвечник, чтобы входящие видели свет».

Я застыл в полном изумлении. Это не могло быть совпадением. А если бы я повернул налево, когда вышел из казино. А если бы зашел в бар, который был до этого. А если бы сразу же ушел, как только увидел бы в каком жутком состоянии находится бар. А если бы она в тот момент не встала, чтобы запеть. Я бы не лежал здесь рядом с ней и не услышал бы от Луки 8: 16-18.

— О чем ты говоришь? — прохрипел я.