Иден (ЛП)

— Хорошо, — отвечаю я, закрывая входную дверь. Возвращаюсь в гостиную, Джек широко улыбается.

— Боже, я соскучился по нашему дому, — говорит он. — Иди сюда и поцелуй меня как следует.

Я иду к нему, испытывая неожиданно робость. Я говорила тогда, что люблю его, но не знаю, слышал ли он. Остались ли у него какие-либо воспоминания, несмотря на травму головы.

Я нежно целую его в губы и еле касаясь обхватываю его за плечо.

— Ты же знаешь, что это называется жалкий поцелуй?

Я смеюсь.

— Ты не должен напрягаться.

— Я не должен, но ты же можешь.

Я хмурюсь.

— Что ты говоришь такое?

— Сними трусики.

— Что?

— Ты слышала.

— Зачем?

— Не заставляй меня подниматься и делать все самому.

— Это безумие. Я не могу поверить, что ты это говоришь, — отвечаю я, снимая трусики. — Вот. Сделано. Счастлив теперь?

— Подойди ближе, — приглашает он, и его глаза оживают, загораясь огнем, которого я уже не видела в течение двух недель. И если честно, то боялась, что больше никогда и не увижу.

— Послушай, тебе не разрешается…

— Напрягаться. Я и не собираюсь напрягаться. Ты будешь все делать.

Я прикусываю губу, раздумывая, поскольку очень хочу подойти, но при этом очень боюсь, как-то навредить ему.

— Если ты не подойдешь ко мне, я встану и подойду к тебе, — предупреждает он.

Я смотрю на него удивленно, но он просто сияет.

— Джек...

— Я обещаю, что не буду двигаться. Ты все сделаешь сама.

Я делаю несколько шагов по направлению к нему.

— Раздвинь ноги, — непримиримо командует он.

Я на дюйм раздвигаю ноги, чувствуя, как у меня внутри все стало влажным.

— Откройся для меня, Лили, — уговаривает он.

Я раздвигаю ноги по шире, его рука скользит ко мне между ног, пальцы погружаются внутрь, играя увлажненными складками, собирая соки моего возбуждения. Он кладет в рот пальцы и начинает сосать.

— Снимай свою майку и лифчик.

Я молча повинуюсь.

— И юбку.

Он зарывается в меня пальцами, которые начинают двигаться внутри, и я не могу сдержать стон.

— Поставь ногу на кровать, — упираясь руками в матрас, я делаю, как он говорит, полностью открывшись его взору. Я опускаю глаза, чтобы посмотреть на его руку. Неприлично. Ненасытно. Скабрезно.

У меня начинают ныть соски. Меня сводит с ума ощущение его рта, посасывающего, облизывающего, прикусывающего. С жадностью наблюдая за мной, он скользит одним пальцем внутрь. Я содрогаюсь, выгибая спину. Он двигает пальцем, кружа вокруг клитора. Я с отчаянием начинаю толкать бедра ему навстречу, желая, чтобы палец не переставал двигаться, моя кровь ускоряется, проносясь по венам. Он входит двумя пальцами. Я хныкаю, потому что его прикосновения замедляются. Он отодвигает свою руку, и у меня вырывается крик отчаяния. Потом его пальцы начинают парить по моим складочкам, у входа. Я опять толкаю бедра вперед, ему навстречу, пытаясь поймать этими неуловимые пальцы. Он разрешает мне это проделать, скользя внутрь.

Но перестает двигаться, замирает. Я смотрю на него, все мое тело вибрирует, прося большего.

— Если ты хочешь кончить, поработай, — говорит он. — Трахай мои пальцы.

Меня не нужно просить дважды. Я двигаюсь на его пальцах, сначала их два, потом становится три, растягивая и наполняя. Мои руки занемели от хватки, я так сильно вцепилась в матрас, тело от того, что я выгнулась неудобно, испытывает дискомфорт. Каждое мое движение усиливает этот дискомфорт, но он как бы является частью того удовольствия, которое я получаю. Удовольствие от наполненности, его командного тона и его следящих глаз, пока я трахаюсь на его пальцах, это, наверное, должно вызвать у меня стыд, но я даже близко не испытываю его. Он с жадностью смотрит на меня, я кончаю.

— О Боже! — вскрикиваю я, чувствуя себя неописуемо развращенной от своего желания, такого яростного к этому мужчине. Такое же состояние я испытывала уже очень давно.

Голая и изможденная, я залезаю на кровать и осторожно ложусь рядом с ним. Мы молчим.

— Джек, — я приподнимаюсь на локте. — Ты помнишь, что случилось в той квартире?

— Кое-что, — отвечает он, поворачивая голову и вглядываясь в меня.

— Ты помнишь, что я тебе говорила?

Его глаза поблескивают.

— Скажи еще раз, что ты говорила, и я тогда смогу сказать тебе, помню или нет, — невинно отвечает он.

Я улыбаюсь.

— Каждое слово, которое я произнесла, было правдой, — говорю я.

— Теперь же это красиво?

Я хмурюсь.

— Что красиво?

— Помнишь, ты сказала, что любовь должна быть красивой. Она красивая теперь?

Мои глаза наполняются слезами.

— Да, она просто прекрасная.