Идентификация Борна

– Сейчас «Тредстоун» – наша общая забота, – задумчиво промолвила Мари. – Бедный Петер, они убили его! Иногда мне кажется, что у нас есть право рассчитаться с этими людьми, хотя по всем правилам их должны искать другие. Но у нас, тем не менее, остается право быть первыми в этом списке! Ты и я! Или мне все это только кажется?

– Ты отлично знаешь, что не кажется!

– Тогда давай сбежим! – внезапно заявила она, почти механически делая шаг к Борну.

– Но мы не можем так поступить, мы не сможем жить в постоянном кошмаре окружающей нас неизвестности, – возразил Джейсон.

– Да, ты прав. Я просто погорячилась. Жестокая ирония судьбы, но нам необходимо идти только этой дорогой. Нам нужно собраться с мыслями, чтобы хоть как-то сократить путь к истине.

Комплекс адвокатских контор располагался на бульваре Де ла Чепль. Та, в которую они вошли, напоминала скорее зал для проведения научных конференций, чем место, где заключались контракты. Все расставлено строго по своим местам, стены заняты книжными полками, всюду чистота и порядок. Сам адвокат, полный достоинства, в эспаньолке, с орлиным носом, который украшало серебряное пенсне, никак не походил на человека, замешанного во взятках или тому подобных вещах. Он даже настаивал на том, чтобы беседа шла на английском, хотя для него это было весьма затруднительным.

Почти всю беседу вела Мари, оставляя Борну лишь право совещательного голоса. Она кратко и сжато изложила свою точку зрения, настаивая на замене чеков бонами на предъявителя, оплачиваемыми в долларах и достоинством от пяти до двадцати тысяч. Ее знание предмета переговоров не осталось не замеченным для адвоката. И когда сомневающийся адвокат решил завершить беседу консультацией у де Амакура, Мари подняла руку.

– Извините меня, но есть еще одна поправка: месье Борн настаивает, чтобы месье де Амакур непременно включил дополнительно к бонам и двести тысяч франков наличными. Половина наличных должна быть упакована вместе с бонами, а вторая останется у него. Месье Борн предполагает, что эта сотня будет разделена следующим образом: 75 тысяч франков для месье де Амакура и 25 тысяч для вас, месье. Он считает, что это вполне достаточный взнос за те дополнительные хлопоты, которые он вам доставил. И, конечно же, это не требует никаких дополнительных записей в документах.

Сомнение и нерешительность мгновенно исчезли с лица адвоката после этого предложения. Все необходимые приготовления были немедленно выполнены в соответствии с необычными – но совершенно понятными – пожеланиями месье Борна и его уважаемого консультанта. Кожаный атташе-кейс был уже приготовлен месье Борном для бон и наличных, он будет доставлен вооруженным курьером, который, выехав из банка в половине третьего, в три должен быть у Понт-Ньюф. Важный клиент должен будет идентифицировать себя при помощи маленького куска кожи, вырезанного с крышки чемоданчика, который точно ляжет на отведенное ему место. Дополнением к этому должны быть слова: «Герр Кёниг шлет привет из Цюриха».

Наконец все детали были улажены, кроме одной, которая осталась за консультантом месье Борна.

– Мы полностью осознаем, что указания «фише» должны выполняться, и уверены в том, что месье де Амакур так и поступит, – произнесла Мари Сен-Жак. – Однако мы великолепно понимаем и то, что некоторая задержка с их осуществлением окажется весьма выгодной для месье Борна и порадует его. Если ее не будет, то я как свидетель всего здесь происходящего могу сообщить обо всем, разумеется, анонимно Международной банковской комиссии. Я думаю, что необходимость в этом не возникнет, так как ваши услуги весьма щедро оплачены, не так ли, месье?

– О да, мадам! В банковских и судебных делах… разумеется, задержка всегда жизненно необходима. Вам не о чем беспокоиться.

– Не сомневаюсь, – проронила Мари.

Борн проверил глушитель и убедился, что на нем нет следов пыли или смазки. Он сделал еще один полный оборот, вытащил магазин и проверил патроны. Их осталось шесть. Сейчас он был готов. Борн пристроил оружие за поясом и застегнул пиджак.

Мари не видела его манипуляций с пистолетом. Она сидела на кровати боком к нему и разговаривала с Дэнисом Корбельером, канадским атташе. Дым от сигареты в пепельнице поднимался рядом с ее записной книжкой, куда она записывала информацию. Когда Дэнис закончил свое сообщение, она поблагодарила его и положила трубку, не в состоянии произнести хотя бы слово. Карандаш по-прежнему находился в ее руке.

– Он ничего не знает про Петера, – наконец произнесла она, поворачиваясь к Борну. – Это очень странно.

– Да, очень, – согласился Джейсон. – Я думаю, что он был бы одним из первых, кому это положено знать. Ты говорила, что коллеги Петера просматривали его телефонную книжку. Он ведь звонил Корбельеру в Париж. Ты считаешь, что кто-то этим управляет?