Идентификация Вики

И снова болото. Топь, черная вода под зеленой ряской, из которой только что вынырнула Вики и полетела, полетела, рассекая со свистом влажный утренний воздух, над холмиками кочек и чахлыми кустами. Лететь было приятно, даже весело. «Надо же, как я могу», – подумала девочка и тут увидела, зачем она здесь появилась. Длинная похоронная процессия растянулась по болоту на десятки метров. Люди в черных балахонах до пят. Одни женщины. Лиц в глубоких капюшонах не видно. Но Вики была уверена, что там женщины. Они не шли, а будто бы скользили между кочек по сырому болоту аж по самой трясине. Передние несли узкий черный гроб, изнутри обитый алым бархатом. Он был открыт и вроде бы пуст. Вики подлетела поближе взглянуть на покойницу. Почему-то она отчетливо знала, что в этом кажущемся пустым гробу должна быть именно покойница. На дне гроба в кровавом красном бархате лежала серая гадюка. Мертвая гадюка с маленькой игрушечной золотой короной на разбитой голове. И это почему-то очень сильно испугало Вики. Она громко закричала, и тут же в ответ ей пронзительно и коротко закричали женщины, провожающие покойницу, словно они давно ждали крика Вики, как команды к действию. Гроб выпал из их рук и стал медленно, с противным чавканьем тонуть в трясине. Пошел дождь. Даже не пошел, а полил сплошной водяной стеной. Ржавый дождь цвета бурой засохшей крови на бинте. Словно лесное небо решило оплакать мертвую гадюку кровавыми слезами. Дождь шел сквозь парящую над болотом Вики, но она ничего не чувствовала. Просто смотрела вниз и жадно вбирала, впитывала в себя все, что видела. Женщины в нелепых мокрых черных балахонах, отяжелевших от неистового дождя, пали ниц, где стояли, и из их уже пустых одежд выползали болотные гадюки: серые, коричневые, бурые; медно-красные молодки-модницы с молниеобразным узором на спине, но в основном траурно-черные. Они ползли к месту захоронения, где с последним отчаянным всхлипом уходил под воду гроб. Дождь прошел, закончившись так же резко, как начался, сменившись ярким, слепящим солнцем. Змеи меж тем собрались вместе, дружно свились-переплелись в единый животрепещущий клубок, нырнули в болотную воду над утонувшим гробом и, извиваясь своим новым общим телом, забили красными кончиками хвостов по воде. Была в этом чудовищном уродстве своя прелесть, необыкновенная красота. Словно змеиное солнце с живыми протуберанцами яростно плескалось, брызгалось в черной воде, отражая, разбрасывая по всему болоту слепящий свет солнца. Июльского солнца, почему-то подумала Вики и проснулась.

«Змеи во сне, змеи наяву, словно в змеином гнезде я живу, – родился в ее голове бессмысленный поэтический след уходящего сна. – Вот ведь, сколько раз я себе говорила, что нельзя спать на спине – кошмары замучают. Теперь у меня что ни сон, то кошмар. Хоть совсем не спи».

Недовольная собой Вики заметила, что на улице все еще сумрачно. Наверное, даже часа не проспала, подумала расстроенная девочка и стала тихо спускаться вниз, чтобы не разбудить друзей. В телефоне предательски запищала эсэмэска: «Ничего не делай. Жди нас. Из башни не выходи».

«Добрый» папа, похоже, лучше ее знает, что здесь происходит. А время-то на телефоне – девятнадцать тридцать. Вечер на дворе. Выходит, что Вики весь день проспала. Час от часу не легче.

– Ну, и чего вы меня не разбудили? – обиженно спросила Вики у странно притихших мальчишек, молча пьющих чай за столом. – Друзья называется. Мы же день потеряли!

– Нам Фил запретил, – сказал Ваня и махнул рукой в сторону клетки филина. – Сказал, что тебе нужно выспаться. Ты, кстати, кричала. Страшный сон?

– Угу, – кивнул Цой.

– Даже не смешно, – еще больше обиделась Вики.

– А я и не смеюсь, – действительно очень серьезно сказал Ваня.

– Королева, все именно так, как сказал Крысолов! Вы в серьезной опасности. И я, как старший сегодня в ордене, принял на себя временное командование башней. В данный момент наша башня в осаде, и от всех нас потребуется слаженность действий и полное доверие друг другу, – скрипучим голосом проговорил филин, чинно выходя из своей клетки, расшаркиваясь и вальяжно помахивая перед клювом крылом, словно галантный придворный вельможа восемнадцатого века.

– Так, похоже, я опять не проснулась, – пробормотала изумленная Вики.

– Теперь ты хочешь проснуться, но это не сон, – подпел ей Цой.

– Прошу к столу, королева, – продолжил Фил, – нам есть о чем поговорить.

– Это точно, – добавила глубоким грудным голосом кошка Матильда, запрыгивая на табурет.

– Пришла пор-р-а, – внесла свою лепту Карма с плеча Цоя.

«В Китеже-граде то, что есть – невидимо, а здесь, в Петербурге, на оборот, видимо то, чего нет; но оба города одинаково призрачны».

Д. С. Мережковский

История 14,