Идеология и филология. Ленинград, 1940-е годы. Документальное исследование. Том 2

Когда грянуло дело Синявского – Даниэля, то у А. Г. Дементьева последовал рецидив. 12 января 1966 г. А. Т. Твардовский записал:

«Ужасное вчерашнее признание Демента после его возвращения из горкома о его готовности, заявленной там инструктору, выступить в качестве общественного обвинителя на процессе Синявского. Правда, он оговорил эту готовность, согласие, нежеланием знакомиться с материалами следствия и “терцовскими” работами С[инявского], что, м[ожет] б[ыть], не позволит (дай бог!) воспользоваться суду его услугами, но то, что он дал согласие и обсуждал там другие возможные кандидатуры, – все это чудовищно. Нельзя отказать тем, кто решил, что грязь С[инявского] должен принять на себя Н[овый] м[ир], в сообразительности. А он хитрец и трус, хотя уже, казалось, и говорилось много и другими, что в последние годы, под воздействием разных факторов, в первую очередь – успехов Н[ового] мира, лестной причастности к этому “очагу”, он решительно эволюционировал в добрую сторону.

Мы – я, Кондр[атович], Закс – в один голос выразили свои недоумение и потрясенность его сообщением. Он вздулся и отказался даже выпить с нами рюмку водки по случаю медалей, организованную по инициативе женской части редакции. Что будет – бог весть, но, может быть, тут-то и хрустнет наш хребет. Если он-таки будет выступать на суде, мы предложим ему уйти из редколлегии до этого, – если он не подает заявление, придется мне принимать некое решение»[1491].

«Под нажимом Твардовского он от этой чести отказался. Твардовский якобы сказал: будешь общественным обвинителем – уйдешь из редакции, откажешься – и останешься в журнале. Дементьев выбрал – и остался в редакции»[1492].

Впрочем, в ИМЛИ он выполнял поручения партбюро исправно: