Идеология и утопия

Дальнейшие следствия открытий социологии знания для теории познания. После того как было обнаружено, что большинство аксиоматических положений господствующих в настоящее время ноологии и теории познания выведены из моделей естественных наук, пользующихся математическими методами, и являются как бы продолжением тех тенденций, которые сложились на основе фундаментальных для этих наук принципов, открылся и путь к тому, как переосмыслить ноологическую проблему с помощью противоположной модели более или менее социально обусловленных типов познания. Мы ограничимся тем, что кратко перечислим подступы к тем новым постановкам проблемы, которые стали необходимы после обнаружения частичного характера прежнего ноологического подхода.

Открытие аутивного элемента, содержащегося в познании. То обстоятельство, что в «идеалистической» концепции знания познание в большинстве случаев рассматривалось как чисто «теоретический» акт в смысле «чистого созерцания», объясняется - помимо упомянутой уже ориентации на математические модели - также и тем, что в основе этой теории познания лежит чисто мировоззренческий идеал «vita contemplativa»[196]. В нашу задачу не входит изложение истории этого идеала и выявление стадии, на которой эта чисто созерцательная концепция проникла в гносеологию (для этого нам надо было бы обратиться к предыстории научной логики и показать, как «созерцатель» превратился в философа, сохранив идеал «мистического созерцания»). Здесь нам достаточно указать на то, что значение, которое придается всему, воспринятому в созерцании, проистекает не из наблюдения над мыслительным актом и знанием, а из ценностной системы, основанной на определенном мировоззрении.

Идеалистическая философия, представляющая эту традицию, не поколебалась в своем утверждении, согласно которому познание может быть «чистым» только в том случае, если оно сохраняет теоретический характер, и тогда, когда становилось все более очевидным, что тот тип познания, который считался ранее чисто теоретическим, составляет лишь ничтожный сегмент человеческого познания, что человек безусловно познает и там, где он ориентирует свое мышление на деятельность; более того, что в некоторых областях познание возможно лишь в том случае, если оно само является действием и поскольку оно им является, если оно проникнуто некой «intentio animi»[197] таким образом, что понятия и весь мыслительный аппарат подчинены этой активистской направленности и отражают ее. Не познание и стремление, а стремление в самом познании только и открывают в определенных областях качественную полноту жизни.

Даже феноменологическое обоснование того факта, что в этих областях активистский генезис проникает в структуру видения и не может быть отделен от нее, не заставил ноологию и теорию познания отказаться от игнорирования этих типов знания, существенным образом обусловленных деятельностью, или от того, чтобы видеть в них «нечистое» знание. (Нельзя не обратить внимание на этот нюанс, указывающий на магические корни этого выражения.) Проблема заключается теперь не в том, чтобы с самого начала отвергнуть этот тип знания, а в том, чтобы переосмыслить понятие познания и дать ему формулировку, позволяющую показать, что знание может возникнуть и в сфере волевой направленности. Однако подобное переосмысление ноологической проблематики отнюдь не стремится к тому, чтобы открыть доступ в науку пропаганде и оценочным суждениям. Напротив, говоря о наличии в глубочайших пластах каждого знания «intentio animi», проникающей в аспект познания, мы имеем в виду тот неодолимый остаток волевого элемента в знании, который сохраняется и после устранения всех осознанных и эксплицитных оценок и пристрастных суждений.

Тот факт, что наука (так, как она определяется учением о свободе от оценочных суждений) существует не для пропаганды или распространения оценок, но для установления фактов, не вызывает сомнения; социология знания стремится лишь показать, что после того как наука очищена от элементов пропаганды и оценок, в ней всегда еще остается некий активистский элемент, который большей частью не является эксплицитным и который нельзя и не следует устранять, но который в лучшем случае можно и должно возвести до сферы контролируемого.