Идеология и утопия

Кризис не может быть преодолен ни опрометчивым и раздраженным отстранением возникших проблем, ни попыткой найти спасение в прошлом; преодоление кризиса возможно только посредством постепенного расширения и углубления обретенного нами видения, посредством ряда прозрений на пути к желанной цели. Мы надеемся, что два последующих очерка будут восприняты как первые лишь намечающие ситуацию попытки, направленные на то, чтобы фиксировать там, где это возможно, ростки становления нового и уловить направленность возникающих в этой связи проблем. Эти очерки возникли, как уже было сказано, независимо друг от друга, и каждый из них движется в своих собственных границах к им самим поставленной цели. Стремясь сохранить их внутреннее единство и не нарушить последовательность мыслей, мы не устранили ряд встречающихся в изложении повторений, поскольку они в каждом данном случае важны в контексте как часть всего построения в целом.

Глава III. Может ли политика быть наукой?(проблема теории и практики) 1. Почему до настоящего времени не было политической науки?

Появление и исчезновение занимающих нас здесь проблем регулируется еще не открытым структурным законом. Наступит время, когда даже возникновение и исчезновение целых наук будет сведено к определенным факторам и тем самым объяснено. В истории искусства уже делались попытки ответить на вопрос, когда и по какой причине возникает и становится господствующим пластическое искусство, техника рельефного изображения и т.д. Задачей социологии знания также все в большей степени становится выявление структурных условий, при которых возникают или исчезают те или другие проблемы и дисциплины, ибо с социологической точки зрения появление проблемы и ее значимость не находят удовлетворительного объяснения в наличии выдающихся людей, крупных талантов; это объяснение следует искать в характере и стадии развития сложного взаимопереплетении различных проблем, внутри которого возникает данная проблема. Наличие же этого взаимопереплетения в его целостности (но не во всех его деталях) должно быть рассмотрено и понято в рамках всей тотальности специфических жизненных связей данного общества. У отдельного мыслителя может создаться впечатление, будто возникающие в его сознании идеи не зависят от всей совокупности этих связей; действующий в рамках узкой жизненной сферы человек может легко предположить, что события его жизни изолированы и предназначены ему судьбой; однако задача социологии состоит не в том, чтобы рассматривать возникающие идеи, актуальные проблемы и события в этой ограниченной перспективе, но в том, чтобы вывести все эти изолированные на первый взгляд феномены из исконной, всегда существующей, хотя и постоянно меняющей свою структуру, совокупности жизненных связей и опыта и определить в ней их место. Если социология знания сможет когда-либо последовательно применять этот метод, некоторые проблемы, сохраняющие до сих пор известную загадочность – во всяком случае поскольку речь идет об их корнях, – станут более ясными. Мы сможем, в частности, установить, почему политическая экономия и социология возникли так поздно, почему в одних странах их развитие шло быстро, а в других наталкивалось на значительные препятствия. При такой постановке вопроса станет, быть может, понятным и то, что до сих пор представлялось нам загадочным: почему именно политика еще не стала наукой, (факт особенно удивительный в нашу эпоху), характерной целью которой является последовательная, сплошная рационализация мира.

Наше знание распространяется почти на все, и в каждой области знания существуют методы передачи и сообщения имеющихся данных. Неужели именно та сфера человеческой деятельности, от которой зависит наша общая судьба, окажется недоступной для научного исследования и скроет от него свои тайны? Загадочность этой проблемы невольно вызывает тревогу, и многие, вероятно, уже задавали себе вопрос, вызвано ли это просто тем, что вопрос поставлен преждевременно, что на данной исторической стадии на него еще не может быть дан ответ, или же мы действительно наталкиваемся здесь на границу познаваемого, переступить которую вообще невозможно.

В пользу первого предположения говорит уже упомянутое выше недавнее происхождение общественных наук. Следовательно, из незавершенности основополагающих наук можно как будто объяснить незавершенность этой «прикладной» дисциплины. Тогда преодоление этой отсталости было бы только вопросом времени, и в ходе дальнейшей исследовательской работы общество стало бы таким же доступным научному контролю объектом, каким является природа.