Идеология и утопия

Пусть присущий нам интеллектуализм заставляет нас постоянно взывать к надысторическому, вневременному субъекту, к ««сознанию вообще», создающему знание, содержание которого может быть сформулировано независимо от каких – либо перспектив и фиксировано в виде вечно значимых закономерностей. Без насилия над объектом это сделано быть не может.

Если мы хотим обладать знанием того, что находится в процессе становления, знанием о практике и для практики, то адекватную форму этого знания мы можем найти только в совершенно новых структурных рамках.

6. О возможности передавать политическое знание

Первоначальный импульс к исследованию идеологии дала политическая жизнь на современной стадии ее развития. Эта проблема возникла не в результате научных ухищрений (подобных искусственно созданных проблем у нас достаточно, и вряд ли стоит еще увеличивать их число); напротив, здесь исследователь лишь доводит до логического конца то, что само сознание людей обнаружило в ходе практической деятельности как необходимую предпосылку для ориентации в социальной сфере. Это – предпринятая с громадными усилиями попытка понять самого себя и своего противника в рамках социального процесса.

Здесь необходимо привести еще несколько соображений о внешних границах данной науки, о возможности передавать ее другим, т.е. об адекватном формировании нашего духовного потомства.

Что касается внешних границ этой науки, то из сказанного выше очевидно, что рассмотренная здесь проблематика не распространяется на ту часть политического знания, которая служит только передаче фактических знаний.

Подлинная проблематичность политики как науки и подлинная политика возникают лишь в той сфере, где воля и видение переплетены, где пройденный уже путь ретроспективно все время обретает новый облик.

Выше мы уже указывали на то, что и здесь существуют связи, доступные исследованию, которые, однако, именно потому, что они находятся в процессе постоянного изменения, могут быть объектом обучения только в том случае, если при характеристике каждого данного аспекта принимается во внимание и базис, который определяет, что эти связи принимают именно такой, а не иной вид. Определение «социального уравнения» должно сопутствовать ознакомлению с каждой точкой зрения; если это возможно, надо также в каждом данном случае исследовать, почему при наблюдении с данной позиции связи предстают именно в таком аспекте. И всегда следует иметь в виду – мы не устаем это подчеркивать, – что «социальное уравнение» совсем не обязательно является источником ошибки; напротив, в большинстве случаев именно оно способствует тому, что в поле зрения попадает ряд определенных связей. Выявить же, в чем именно заключается односторонность данной социальной позиции, легче всего в том случае, если мы сопоставим эту социальную позицию с другими. Политическая жизнь с ее полярными типами мышления как бы сама в ходе своего становления производит коррекцию, уменьшая слишком резкое преувеличение одной концепции данными другой. Уже по одному этому в каждой конкретной ситуации совершенно необходимо принимать во внимание по возможности всю совокупность взглядов.

Наибольшую угрозу для адекватного изображения связей, причем именно тех, которые имеют наибольшее значение в области политики, представляет собой ложное созерцание, принятое в качестве установки исследования, с его тенденцией разрушить именно те реальные связи, которые больше всего интересуют политика. Надо всегда иметь в виду, что за научным исследованием (каким бы безличным оно ни представлялось) всегда стоят типы духовного восприятия, которые в значительной степени влияют на конкретный образ науки. Если обратиться, например, к истории искусства – привлекая тем самым в качестве иллюстрации близкую нам область, где теоретически изучается нетеоретический субстрат, то окажется, что основные точки зрения складываются здесь из установок знатока искусства, коллекционера, филолога и историка духовной культуры. История искусства могла бы быть совсем иной, если бы она была написана художниками для художников или с позиций субъекта, просто наслаждающегося искусством. Последняя проявляется обычно только в критике современного искусства.