Идеология партии будущего

Чтобы создать такое учение, нужен определенный интеллектуальный материал, отличный от того, на основе которого возник марксизм. Материал для марксизма существовал в наличности, был достаточно широко известен и в какой-то мере признан. Марксизм возник как его продолжение. В той же ситуации, которая в наше время сложилась в интеллектуальном аспекте человечества, такого материала для идеологии более высокого уровня, чем марксизм, в наличности в качестве общественно значимого, более или менее широко известного и влияющего на умы многих людей, просто нет.

Для искомой идеологии нужна наука в качестве интеллектуальной основы. Но не наука вообще, не любая наука. Большинство наук вообще идеологически нейтральны. И наука не в любом состоянии. Нужна наука, соответствующая философской части идеологии, и наука, соответствующая её социальной части (учению об обществе). Но именно они в их официально принятом, широко известном и включенном в программу обучения и профессионализации виде находятся в состоянии, не пригодном для выполнения рассматриваемой задачи.

Я всю свою жизнь занимался разработкой своей теории реального коммунизма (так я называл социальную организацию Советского Союза) и западнизма (так я называл социальную организацию стран западного мира), а также разработкой фундаментальной социологической теории, которую я называл логической социологией. Делал я это на основе разработанной мною же логической концепции, которую называл комплексной логикой, или интеллектологией. Последняя охватывала проблемы логики, онтологии и методологии науки. Проблемы футурологии меня интересовали как часть проблем социологии, т. е. как проблемы научного прогнозирования. Таким образом, вся проблематика советской идеологии (включая философию) входила в сферу моих интересов, но без намерения создавать на основе моих научных исследований некую новую идеологию. Тем не менее мне пришлось читать курсы лекций, делать публичные выступления, давать интервью и печатать газетные и журнальные статьи на уровне, доступном для широкого круга читателей и слушателей без специального логического и социологического образования, т. е. фактически пришлось заниматься деятельностью идеологической, – пропагандировать результаты своих научных исследований и применять их для понимания и объяснения событий российской и мировой жизни. При этом я убедился в том, что разработанное мною учение вполне могло бы быть использовано в качестве интеллектуального материала для идеологии, о которой идет речь. Ниже я хочу кратко пояснить суть результатов моих исследований и то, какое они имеют значение для идеологии.

Интеллектология

Я разработал свою логическую теорию, радикально отличающуюся от всех тех, которые известны в мировой логике. Я назвал её комплексной логикой, желая этим подчеркнуть то, что решение важнейших проблем логики может быть достигнуто лишь на пути рассмотрения их в комплексе, а не по отдельности. В частности, нельзя должным образом осуществить логическую обработку языка как орудия познания, игнорируя предметное значение языковых выражений, т. е. их онтологический аспект. Нельзя логически строго описать явления бытия, игнорируя свойства языковых средств, используемых в описании, и методов познания этих явлений. Нельзя логически строго описать методы познания (исследования) явлений бытия, не привлекая языковые средства фиксирования знаний и оперирования ими. Короче говоря, три ветви традиционной философии – логика, онтология и гносеология – должны быть слиты в нечто единое при систематическом построении логики. Построенную так логику можно назвать также интеллектологией, т. е. наукой о логическом аспекте интеллектуальной деятельности людей (о логическом интеллекте).

Как я уже заметил, развитие логики, непомерно раздутое в пропаганде, на самом деле оказалось весьма однобоким, ограничившись самыми примитивными логическими знаками. К тому же логикой завладели ложные философские концепции, исключавшие разработку её в интересах опытных наук. Содержательный аспект логических объектов (знаков, операторов, операций) просто выпал из поля внимания логиков. А в так называемой философии естествознания, где этот аспект рассматривался в связи с методологическими проблемами конкретных опытных наук (в особенности – физики), полностью игнорировался логический (формальный) аспект. Так что мне пришлось радикально пересмотреть состояние исследований в сфере логики и методологии науки, выработать свою собственную логическую концепцию и расширить сам аппарат логики с ориентацией на методологические проблемы социальных исследований.