Идеология русской государственности. Континент Россия

«Господин Великий Новгород», боярская республика торговой аристократии, с неизбежностью был радикальной альтернативой самой стратегии Ивана III в собирании «русского мира». Вот где бесчинствовал договор! Но не только это было неприемлемо для проекта русского государства, выдвинутого Иваном III. Невозможно противостоять превосходящему внешнему противнику, если внутри всё время нужно договариваться, заниматься политикой, всё время укреплять шатающийся трон (что всегда было проклятием европейских королей). Но плюс к этому огромная территория, неисчерпаемые природные ресурсы, неисчислимые богатства Новгорода – это было именно то, в чём нуждался великий князь Московский для укрепления единого русского государства и для противостояния основным внешнеполитическим соперникам – Ливонскому ордену, Литве, Большой Орде. Ликвидация новгородской демократии была принципиальным и безальтернативным шагом в создании русской континентальной империи.

Боярская республика в принципе не могла поставить целей формирования большого единого русского государства. Интересы бояр были, прежде всего, частными или в крайнем случае групповыми. Сверхбогатый боярский «демократический» Новгород не смог противопоставить самодержавной Москве никакой альтернативной идеологии и цели, соразмерных вызову истории и устремлениям народа.

У новгородской элиты просто не было стратегической альтернативы московским целям создания единого государства и возрождения целостной Руси. Она не могла планировать имперское развитие. Единственная альтернатива – подчинение Литве, но для большинства новгородцев и половины новгородской элиты это было неприемлемо. Они осознавали себя русскими и православными. Население Новгорода в значительной степени разделяло устремление Москвы к единому большому государству, однако значительная часть новгородской элиты искала защиту своей власти как раз у врагов.

Такая ситуация хорошо нам знакома по современной истории постсоветского пространства, то же самое происходило и во время Смуты начала XVII столетия, в разрыве между династиями Рюриковичей и Романовых. Наличие промосковской и прозападной партий вовсе не изобретение нашего времени. Под лозунгом независимости отпавших земель всегда устанавливается предельно жёсткая вассальная зависимость от противников и цивилизационных конкурентов России. Элиты делают это в обмен на сохранение частичной власти над своим «уделом» (феодальная модель власти) и с обязательством наносить максимальный ущерб интересам нашей страны. Сегодня значительная часть постсоветского пространства находится в ситуации одного типа с Новгородом XV века.

В 1471 году антимосковская (она же пролитовская) партия, возглавляемая вдовой посадника Марфой Борецкой, пошла на заключение договора с королём польским и великим князем литовским Казимиром IV. Москва отреагировала немедленно – начался военный поход на Новгород, который возглавил сам великий князь. 14 июля московские полки разгромили новгородское ополчение на реке Шелонь. Эти военные операции и осада самого Новгорода привели к тому, что в городе взяла верх уже промосковская партия (вот так демократии обычно и воюют). Под её давлением новгородская элита пошла на заключение с Иваном III Коростынского мира, по которому помимо выплаты огромной контрибуции и территориальных уступок Новгород брал на себя обязательство не заключать с Литвой никаких договоров.

Интересны условия: Новгород сохраняет реальное самоуправление в обмен на отказ от сотрудничества с другим государством. Жаль, что такой нормы и таких требований по отношению к Украине и Беларуси не было записано в Беловежском соглашении в конце ХХ века. А тогда Новгород сохранил почти все атрибуты самостоятельности, за исключением судебной сферы: здесь часть полномочий перешла к великому князю.